Приключения десяти принцев

Окончив танец, она вся заблистала от достигнутого успеха, и что тут случилось, я просто не знаю: не то от кокетства, не то от овладевшего ею чувства, не то неизвестно почему, она незаметно для окружавших ее танцовщиц, направляя глаза в мою сторону и кокетливо приподняв тонкие линии бровей, несколько раз взглянула прямо на меня, затем, раскрыв рот и показывая ряд белых, как лунный свет, зубов, она, улыбнувшись, сделала мне знак и, провожаемая глазами и сердцами публики, удалилась со сцены. Я же вернулся к себе домой, поглощенный страстью, с которой я не мог бороться. Под предлогом сильной головной боли я уединился. Чувствуя усталость и слабость во всем теле, я прилег на постель и лежал неподвижно. Тогда Данамитр, который был глубоким знатоком в, делах любви и теоретически изучил науку о ней, подошел ко мне и стал мне таинственно шептать: «Друг! Счастлива в самом деле эта молодая гетера! Счастлива тем, что твое сердце так к ней привязалось. Я хорошо заметил, куда влечет чувство. Пройдет немного времени, и бог любви заставит ее страдать на ложе из его стрел. Так как вы подходите друг к другу, то ваша взаимная любовь, направленная на достойные друг друга лица, легко разрешится тем, что вы сойдетесь. Но вот что я слышал и что нужно иметь в виду. Хотя Рагаманьджари и принадлежит к касте гетер, но она не во всем следует законам своей касты. Ее благородное сердце полно высоких намерений, и она объявила: «Я отдам себя не за деньги, а за достойного человека! Ему я отдам руку. Иначе как путем замужества никто не насладится моей молодостью!» Ее старшая сестра Камаманьджари и мать Мадавасена много раз старались удержать ее от такого решения, но, не достигнув никакого результата, решились в конце концов обратиться к царю, и, удерживая подступившие к горлу слезы, они обе стали ему жаловаться: «О царь! Твоя верноподданная Рагаманьджари отличается всеми достоинствами: ее талант, ее характер, ее познания не уступают ее красоте, мы сильно надеялись, что благодаря ей все наши желания будут осуществлены. Эта надежда теперь в корне подрезана. Она, пренебрегая законами своей касты, отказывается от денег и желает отдать свою молодость только достойному человеку. Она непоколебимо желает следовать только примеру честных женщин. Если ты, царь, всемилостивейше распорядишься вернуть ее в прежнее состояние, то окажешь нам этим трогательное внимание».

Вследствие этой просьбы царь старался повлиять на Рагаманьджари, уговаривая ее подчиниться своей семье, но ока осталась совершенно непреклонна. Тогда ее сестра и мать опять обратились к царю и, не переставая рыдать, сказали: «Если какой-нибудь ловелас, помимо нашего согласия, обманет и погубит нашу молодую красавицу, то пусть он будет осужден как за воровство и казнен». Царь на это согласился и такое распоряжение сделал. При таком положении дела семья ни за что не согласится отдать ее иначе как за деньги, она же никогда не согласится связать себя с тем, кто за нее дает деньги! Следовательно, чтобы добиться успеха, нужно тут придумать какую-нибудь хитрость!» В ответ на эти слова Данамитра я сказал: «Чего тут думать! Ее мы увлечем своими достоинствами, а семью тайком удовлетворим деньгами!»

Тогда я завел дружбу с некоей Дармаракшитой, буддийской монахиней, которой Камаманьджари преимущественно пользовалась для посылок. Одарив ее одеждой, пищей и другими подарками, я привлек ее на свою сторону и через ее посредство заключил с этой жадной гетерой тайный торг: «Я обязуюсь украсть у Данамитра волшебный кошелек и отдам тебе, если в ответ на это получу Рагаманьджари». Она согласилась, и дело устроилось. Она получила волшебный кошелек, а Рагаманьджари, которой я сумел страшно понравиться, вышла за меня замуж.

И вот вечером, накануне той самой ночи, в которую по нашему соглашению я якобы должен был украсть кошелек у Данамитра, мой тайный агент Вимардак, который тем временем подружился с Артапати и выдавал себя за его домашнего друга, в присутствии старейшин города, собравшихся по другому поводу, но слышавших его слова, стал громко поносить Данамитра и угрожать ему. На это тот отвечал: «Друг мой! Тебе-то что за дело? Из-за чужого дела ты меня тоже ругаешь! Я не припомню, чтобы я когда бы то ни было сделал тебе хотя бы малейшую неприятность!» Но Вимардак, продолжая угрожать, сказал: «Вот это называется гордиться своим богатством! Чужую жену, за которую уже был уплачен выкуп, ты, соблазнив ее родителей деньгами, хочешь взять себе! И еще спрашиваешь, сделал ли ты мне когда-либо неприятность! Разве не всем известно, что Вимардак и коммерсант Артапати одно и то же? За него я отдам жизнь. Ради него не остановлюсь, если нужно будет, перед убийством брамина! Стоит мне не поспать одну ночь, и я сумею расправиться с твоим лихорадочным высокомерием, основанным на обладании волшебным кошельком!» Как только он произнес эти слова, городские старейшины, услышав их, гневно приказали ему замолчать и прогнали его прочь.