Приключения режиссера

У меня нет друзей-режиссеров и почти нет друзей-актеров. Вообще, есть негласное правило – режиссерам не принято дружить с артистами, тем более выпивать. Потом сложно сделать актеру замечание, он безумно обижается, а это бьет по результату. Но есть счастливые исключения – несколько человек, с которыми съеден не один пуд соли и про которых я точно знаю – они меня не подставят. Тьфу, тьфу, тьфу – чтоб не сглазить…

Дюжев

Спектакль «Свободная любовь» по пьесе Леонарда Герша родился из некоего противостояния продюсерам. Я решил, что в финале знаменитого бродвейского хита «Эти свободные бабочки» у нас не будет хеппи-энда. В истории про слепого музыканта много смешного, но она по большому счету трагическая. По сюжету появляется мама и начинаются конфликты. Я сказал:

– Хочу, чтобы маму играла Ирина Купченко.

– Так она совершенно бесконфликтный человек, религиозный.

– Вот и хорошо.

Настоял на том, что главную роль будет играть Дима Дюжев, мне нравился его Космос в «Бригаде». В спектакле есть сцена ночи любви с главной героиней, где он спрашивает:

– Ну как?

– Это было, это было невероятно, – она ищет слово, – это было… как космос какой-то!

В зале, конечно, смех, аплодисменты. Мы придумали этот текст специально, у американского драматурга такой реплики не было.

Я тогда ничего не знал о жизни Димы, о семейной трагедии, когда друг за другом ушли мама, сестренка, покончил с собой отец… Придумал финал, где девушка его бросает. Мать приходит на помощь, но он ее жестко выгоняет. Оставшись один, садится в ванну, включает душ… Я предупредил реквизиторов, что потребуются два костюма, даже три, если гастроли. Он садится в воду прямо в костюме, взяв с кухни нож и собираясь вскрыть себе вены. Продюсер сказал:

– Вы с ума сошли! Нельзя предлагать актеру то, что было в его жизни.

– Я не знал той истории, сейчас понимаю, почему Дима такой религиозный и почему весь в себе. Но подумал… С помощью этого этюда он, может быть, что-то наконец из себя выплеснет.

Репетировать было непросто. Дюжев кажется открытым, простым, доверчивым. А внутри – другое. Для режиссера риск, когда актер должен проиграть на сцене то страшное, что реально случилось в его жизни. Мало ли куда уведет эмоция. Заверил продюсера: «Мне понятен ваш страх. А что если девушка вернется? Все поймет, сядет в ванну прямо в одежде и произнесет фразу, которая сопровождала ее на всем протяжении спектакля: “Боже, как я хочу есть!” Он выбросит нож, вскочит, и они начнут плескать друг на друга воду. Потом обнимутся. Занавес».

Этого нет в пьесе, мы все придумали. Я бы отказался от своей идеи, если бы Дюжев сказал «нет». Но он согласился. Когда я предупреждал о рисках, у него ходили желваки. Ему понравилось, как все придумано. Но эмоции иногда можно не удержать, хотя финал с девушкой их немного сглаживал…

Спектакль идет уже семнадцать лет! Я благодарен Диме за честное отношение к профессии: он не испугался, поверил, что станет легче жить, если вытолкнет свою трагедию на сцену. Для мужчины вроде бы странно по-настоящему плакать, но когда Дима сидел в ванне с ножом, я понимал: он оплакивал близких. И это тоже своего рода очищение. Выход из тупика. Когда выпускали спектакль, Дюжев не был женат, а сейчас у него замечательная семья: Таня, дети…

Помню, куда бы мы ни приезжали на гастроли, Дима с Ириной Петровной сразу шли в храм. Труппа еще спит, а они заказывают машину и уезжают на службу. На сцене Купченко и Дюжев сыграли жесткий дуэт, а в жизни притянулись, оказались духовно близкими людьми…

Друзья

Сегодня важно не растеряться в этом мире…

Я общительный человек. У меня много знакомых и мало друзей. Друзей немного, и, в основном, мои настоящие друзья – актеры. Что вообще-то режиссерам несвойственно. Из близких людей могу назвать Сережу Чонишвили из Ленкома. Мы познакомились еще в студенческие годы, в «Щуке». Женя Дворжецкий, уже покойный, – двадцать лет дружбы, Женя Князев. Все «щукинские» ребята. Сейчас появились новые друзья – Саша Домогаров, Андрюша Шаров, Виталик Егоров, Андрюша Ильин, Дима Дюжев, Саша Ефимов… Но я себя считаю другом, во всяком случае, надеюсь, что это так, и наших грандиозных актрис, с кем работал, – Людмилы Гурченко, Любы Полищук, Валентины Талызиной, Элины Быстрицкой, Людмилы Касаткиной, Алены Яковлевой, Жени Крюковой…

Самое поразительное, что расхожий трюизм «люди сильны друг другом» для режиссера имеет совершенно другой смысл. Режиссер силен верой артиста в него. Давно замечено, если премьера удачная и на театр обрушился его величество Успех – все (и это справедливо) экстатически поздравляют актеров. Если провал – винят всегда только (!) режиссера… Так вот, пословица «друзья познаются в беде» в режиссерском цехе звучит по-другому: «друзья познаются в провале»… Можно прекрасно проводить время, виртуозно валять дурака, стебаться, выпивать, разыгрывать друг друга, но наступает час X, когда все проявляется с голографической отчетливостью. Когда-то, еще в пору юности, я написал три строчки белым стихом: