Приключения в Красном море. Книга 3

— Вас принимают за идиота или же рассчитывают на ваше неведение. Этот лже-сомалиец — сын раба, сбежавший из итальянской тюрьмы в Асэбе, куда его посадили за мошенничество. Это слишком долгая история, и мне не хочется отнимать у вас время, скажу только, что вы поступили правильно. Держитесь подальше от этого негодяя и не пытайтесь его расспрашивать. Он будет плести что угодно, лишь бы получить деньги. Благодарите Бога, если он работает на Реиса: я готов побиться об заклад, что турка от тоже проведет.

Я слушаю Манолакиса, и в моей памяти оживает воспоминание о тюрьме в Асэбе и двух узниках, связанных одной цепью. Жена одного из них пришла ко мне ночью за помощью, и я отдал ей пилу. Да, никаких сомнений, это Жозеф Эйбу, предавший своего напарника, который помог ему бежать и был убит охранниками…

Эта встреча, напомнившая мне о прошлом, кажется новым проявлением таинственной силы, направляющей мою судьбу. Однако сейчас не время размышлять о роли случая и, поскольку данное происшествие, по-видимому, не имеет отношения к похищению Юсуфа, не стоит придавать ему особого значения, как и прочим совпадениям такого рода.

XXIV

Неожиданная встреча

Я должен был приехать в Каир во второй половине дня, но в Исмаилии, где нужно было сделать пересадку, по ошибке сел не на тот поезд и в результате опоздал на шесть часов. Меня утешает мысль, что таким образом я, должно быть, избавился от слежки, которую могли установить за мной в Каире.

Решив не беспокоить Горгиса посреди ночи, я выбираю первую попавшуюся гостиницу напротив вокзала и покидаю ее на рассвете, чтобы убедиться, что за мной нет «хвоста». Я не замечаю ничего подозрительного и направляюсь в лавку Горгиса — магазин похоронных принадлежностей, служащий хозяину также салоном, где он принимает друзей посреди разнокалиберных гробов и прочих траурных принадлежностей[48].

Лавка уже открыта, и слуга подметает тротуар перед входом. Черное лицо бербера расплывается в улыбке, он узнает меня, хотя мы виделись лишь мельком два года назад, и убегает за хозяином.

Улица постепенно заполняется людьми. Неожиданно передо мной возникает сияющее лицо Абдульфата-младшего. Я улыбаюсь в ответ и жду, что он мне скажет, мысленно Ругая себя за беспечность — вместо того, чтобы зевать по сторонам на пороге лавки, мне следовало спрятаться в каком-нибудь укромном уголке, чтобы остаться незамеченным. Я надеюсь, что незнание египетского диалекта поможет мне избежать разговора, но бандит обращается ко мне на хорошо мне знакомом йеменском наречии. Я притворяюсь, что ни о чем не подозреваю, и спокойно осведомляюсь, когда вернется Юсуф, как будто речь идет о приятной прогулке. Абдульфат тоже делает вид, что не слышал о событиях на мысе Сиум, и говорит, что у него нет никаких вестей о караване. Мы бы еще долго ломали друг перед другом комедию, если бы не появился, поигрывая тростью, свежевыбритый улыбающийся Горгис в светло-сером костюме и соломенной шляпе. Увидев меня, он изображает изумление, чтобы Абдульфат не подумал, что он ждал моего визита. Поздоровавшись с бандитом как со старым другом, он посылает слугу в соседний бар за кофе.

Усевшись за своим необъятным письменным столом, придающим ему начальственный вид, Горгис беседует с Абдульфатом на общие темы, словно не догадываясь о моих связях с бандой Реиса.

Выпив кофе, я откланиваюсь под предлогом какого-то дела и бреду по улице куда глаза глядят, досадуя на злополучную встречу. Если бы я не пропустил поезд в Исмаилии, то ночевал бы у Горгиса и не попал впросак. Однако в каждой случайности есть своя закономерность…

Тем временем меня догоняет бербер из лавки и просит следовать за ним в кафе, где хозяином друг Горгиса. Меня усаживают за стол и приносят традиционную чашку кофе, третью за сегодняшнее утро. Взглянув в окно, я вижу Горгиса, выходящего из экипажа. Он заговаривает со мной игривым тоном, свойственным ему при общении с нужными людьми, которые от него не зависят, подшучивает над моей оплошностью и мягко упрекает за рассеянность, ставшую причиной моего опоздания. Я возражаю, что надеялся перехитрить неприятеля, приехав в неурочный час.

XXV

Предложение Михаэля

Горгис ведет меня по лестнице на второй этаж в покои, отведенные для друзей, что приезжают в Каир инкогнито. Мы видим Ставро, бреющегося у окна. Видимо, он приехал вчера вечером поездом, который я упустил. Грек не смотрит на нас, продолжая свое занятие, но, услышав о моей утренней встрече с Абдульфатом, поворачивает к нам испуганное лицо в мыльной пене и принимается жалобно причитать, предрекая всяческие беды. Горгис торжествующе улыбается за его спиной, довольный тем, что гигант обнаружил свое малодушие.