Принц из серебра и золота

Наш народ страдал, когда увели предводителей. Закованных в цепи, словно дикие звери, которых люди убивали намеренно, но беспочвенно. Истекающих кровью. Испачканных в грязи. Лишенных достоинства. Но у нас не было времени терять самообладание.

Мужчины нуждались в наших умелых руках. Раны необходимо было обработать до того, как они воспалятся. Я знала, как обращаться с иголкой и ниткой. Кожа не сильно отличалась от ткани.

Мои босые ноги утопали в траве и пыли, когда я подходила к берегу. Рассеченная стопа все еще болела, но меня это не беспокоило. Я давно не замечала боль, потому что другая была гораздо сильнее.

Волосы Элиа переливались темно-синим, почти как ночное небо, сегодня не скупившееся на звезды.

Торжественность и радость витали в воздухе, заставляя его потрескивать. Музыка приглушенно доносилась до нас из-за закрытых ворот. Словно хотела нас спровоцировать. Никогда еще я не презирала этот надменный народ так, как в этот самый момент.

– Оставь меня в покое, – произнес он, когда я села рядом с ним.

– Никто не должен быть один в такое время, – отозвалась я, опустив ноги в холодную воду. Только сейчас я заметила, насколько обессиленной была на самом деле. Мои руки все еще горели от липкой крови остальных. Сегодняшний день требовал свою жертву. Элиа бросал камни в волны, опираясь локтями на согнутые в коленях ноги.

– Я наследник семьи Леан. Ты не должна меня видеть таким!

Я уже видела его совсем другим. Фыркающим от злости, пинающим дерево или бросающим ножи. Со слезами на глазах, когда он не знал, что делать со своим гневом. Они с Софией – как кошка с собакой. Они встретились как друзья, но в конечном итоге так и не оказались вместе. Нередко, потому что Элиа становился болваном, как только его сердце перенимало командование над телом.

Когда речь шла о ней, он был сам не свой.

– Я знаю, что ты чувствуешь. – Я прекрасно понимала, каково это, терять человека, которого любишь.

– В самом деле? – Истории на его лице превратились в ужасающую маску, которая напугала меня вчера вечером. Я все еще чувствовала давление его руки на своем предплечье.

Тебя это не касается!

Его слова ранили меня. Гораздо больше, чем его предательство, когда он не взял меня с собой на танцы. Его глаза пугали, а я не верила, что после вчерашнего вечера между нами когда-нибудь все вернется к тому, как было раньше.

Он был в бешенстве, когда запер Софию в своей повозке. Боль раздирала меня на части от ее криков и плача. Но я повиновалась наследникам семьи Леан и Захрай. Не только чтобы защитить подругу. Но и чтобы защитить свое сердце, которое я тщательно обернула ватой. Закрыв острые края. Неуязвимо.

Даже для его кинжалов.

– Из-за меня она там, у этих мерзавцев.

– Ты имеешь в виду короля?

– Его и его идиотского брата! – Он оскалил зубы. – Если бы я знал… Если бы я только знал, кто он… тогда никогда бы не позволил ей танцевать с ним… Я бы… – неразборчиво бормотал он. – Это моя вина, что она там. В ловушке в этом адском дворце.

– Это не твоя вина. – Его слезы прервали меня. Они оставляли следы страха на его грязных щеках. Элиа редко плакал. В последний раз он пролил слезу, когда мы положили тело Ооли в огонь, но только когда увидел, как София спрятала глаза под траурной вуалью. Он никогда не показал бы свою слабость перед ней. Нет. Для нее он всегда был скалой. Непоколебимой.

– Это моя вина, – железно настаивал он. А затем рассказал мне про танец. Про те мелочи, которыми они делились еще в детстве и из-за которых ему пришлось лишиться пальца. Я знала все эти истории, но позволила ему говорить. Наконец он рассказал про мужчину, принца, с которым танцевала наша наследница. Он не знал, что именно произошло между ними. Но Зан Захрай видела ужасные вещи.

Причина, по которой он вел себя так. Он боялся непредсказуемости. Зан Захрай слишком хорошо знала, что Элиа верил всему, что она говорила.

– Она справится, – сказала я, положив руку на его сильные плечи, почувствовав его натренированные мускулы под своим пальцами.

Я сообщила ему, что пришила кинжал к ее одежде. Маленькая помощь, но хоть что-то, чем она могла защитить себя на короткое мгновение. Мои пальцы все еще покалывало от жестокости, с которой солдаты вырвали у меня платье. Они забрали все. Каждый ее платок, каждую шпильку, каждую сережку и ее бубен. Элиа грустно улыбнулся.

– Ты же знаешь, как плохо она обращается с ножами. – Я знала это, поэтому ухмыльнулась, подумав о прошедших днях детства, когда София утверждала, что лучше Элиа. Я помнила, как они с ее отцом тренировались на деревянной дощечке. Ножи Элиа неизменно врезались в черное пятно, которое Ооли нарисовал на доске. Ножи Софии же, если ей везло, ударялись о дерево, стоявшее за ней.

– София сильная.

– Я знаю, – ответил он. – Но мы должны найти способ вытащить ее оттуда.

– Только если солдаты впустят нас.

Элиа печально кивнул и бросил взгляд на мост и непроходимые ворота, которые теперь были опущены. Они заперли нас, как паршивых дворняг.

– Они поплатятся за то, что сделали с нами. Никто не ведет подобную игру с наследником семьи Леан.