Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Мы решили поместить в приложении письма принца де Линя к Екатерине II, оригиналы которых в российских архивах разыскать не удалось. Нижеследующие четыре письма и три фрагмента опубликованы самим принцем в 1801 и 1802 гг. в его «Разных сочинениях» (Mélanges. Т. XXII, XXVI); эти тексты там напечатаны вперемешку с подлинными письмами, существенно переписанными для публикации. В 1809 г. они были перепечатаны со значительными изменениями в «Письмах и мыслях фельдмаршала принца де Линя» (Lettres et pensées du maréchal prince de Ligne): здесь все старательно пересмотрено и исправлено, порядок писем изменен, один фрагмент вычеркнут, два других сплавлены воедино. Эти два: «Из Белёя, не помню какого года. Отправил я мое письмо императрице через князя Потемкина, к которому отправил я также послание к императрице» и «Другой фрагмент письма, которое вручил я герцогу де Лавалю, когда он в Россию отправился» — написаны рукою принца на одном листке бумаги, судя по всему в 1801 г., без начальных формул, прибавленных в «Разных сочинениях». Между тем первый фрагмент следует, по-видимому, датировать 1786 г., а второй — 1792‐м. В «Письмах и мыслях» из них сделано одно письмо; начальные формулы здесь убраны, между двумя частями вставлены два куска из подлинного письма 1793 г., и все вместе датировано тем же 1793 г.

Само по себе наличие автографов в архиве принца де Линя не доказывает подлинности писем: для двух подлинных писем у нас имеются копии с собственноручными исправлениями. Но мы не можем и утверждать с абсолютной достоверностью, что появление этих автографов объясняется издательскими нуждами, поскольку два последних письма в этом досье: «Среди бумаг моих, в беспорядке содержащихся, сейчас обнаружил я копию, не знаю кем сделанную, которое я некогда Екатерине Великому написал» и «Копия последнего моего письма к Екатерине Великому за несколько дней до ее кончины» не были напечатаны и сохранились только в семейном архиве. Невозможно сказать, сделаны ли эти копии, выполненные, по всей вероятности, самим принцем после смерти Екатерины II, с черновиков подлинных писем, отправленных или нет, или же предназначались для публикации, которая не состоялась.

Принц де Линь Екатерине II [1787 г.?]. Копия письма недавно найденного, которое послал я императрице в Царском Селе из своей комнаты в ее[960]

Ваше Императорское Величество неправы были вчера, и очень неправы: а когда случается такое, Вы на своем стоите мягко, но решительно. Не делом, это невозможно, а словом. Поздно уж было спорить: сие только для кареты подходило[961]. Но как было спорить на глазах у двух-трех мундиров синих, красных или пестрых; что бы сказали они, когда бы увидели, как самодержице Российской перечат, за которую все цвета стоят, а равно и разум, ибо сие почти всегда одно и то же. Ваше Величество о своем правлении сказали:

шли бы дела лучше, будь я мужчиной. Так вот, ничего подобного. Когда бы императрицы Анна и Елизавета мужчинами родились, были бы их царствования ничтожны, а между тем правили они не без славы[962]

. Последнее же царствование великолепно и варварству почти полный положило конец. Говорить сие Вам, Государыня, дабы Ваше превосходство доказать, значило бы жалкий мадригал сочинить, а сравнивать Ваше царствование с предшествующими значило бы отделаться эпиграммой. Нет между ними сходства. Великий муж, одетый, как Вы, Государыня, куда лучше, нежели великий муж с саблей на боку. То и дело норовит ее из ножен вытащить. Кстати сие, если скипетр вот-вот из рук выпадет, но куда лучше его твердо в руках держать, как Вы, Государыня, его держите. Тот другой желает, может статься, героем сделаться. Хорошо сие для нас, подданных, но для государя опасно: грозят ему зависть генералов, дух партий в собственной армии, разорение или узурпация. Великий муж исчезает нечувствительно и уступает место удачливому покорителю, который порой тем кончает, что его самого покоряют. Насаждает он при своем дворе скрытность министерства, суровость военного лагеря, дурное расположение духа, недоверчивость и высокомерие. Кто знает, что бы сталось с великим мужем женщиной, когда бы родилась она великим мужем мужчиной. Пожелали бы Вы, Ваше Величество, не только всеми Россиями повелевать, но и всеми славами, и если Господь, сильный в брани, позабыв апостольскую свою церковь, покровительствовать стал бы церкви римской или мелким храмам религий незаконнорожденных[963], а Вас оставил, ни за что бы Вы не стали на Пруте капитулировать[964], как тот герой, что героем сделался, сам того не зная, или в Турцию бегством спасаться, как герой, ему противный[965].