Принцесса и страж

Всё выглядело как болезнь. Ещё год назад королевские лекари считали, что монарх просто простыл. Но кашель не исчезал, а временные улучшения всегда сменялись рецидивом; как и простая хворь, яд порой сбавлял натиск, чтобы затем с окрепшей злобой пойти на штурм. Теперь король уже знал, что не вылечится… И самое поразительное — не изменил своим привычкам: женщины, пиры и охота — вот и всё, что его заботило. «Веселись, пока можешь», — таким было его кредо. О стране он думал лишь иногда — в перерывах между весельями.

Большего эгоиста смотритель не смог бы представить — и о своём плане ещё ни разу не пожалел.

Сначала он разберётся с заговорщиками: благодаря «чёрным зверокрылам» (а на них-то всё и основывалось… всё то, чему вскоре предстояло случиться) искать ссоры со столицей никто уже не захочет. Потом не станет короля. Но ещё раньше не станет Дариона — прямого наследника престола: лорд Грэм позаботился и об этом. К сожалению, не станет ещё многих — в том числе тех, кто ни в чём не виноват… Как Гилмор-младший, на которого свалили смерть отца.

Но цель оправдывает средства — лорд Грэм считал это незыблемым. В числе его принципов этот был первым и последним. Когда на кону — судьба Нургайла, гуманность становится роскошью.

Все эти годы он наблюдал за Отли. В Горлановой Выси никто и не подозревал, что наставников юному принцу подбирал он. Их — то есть наставников — рекомендовал королю кто-нибудь из вельмож, шантажируемых смотрителем (у всех есть тайны, а Канцелярия — на то и Канцелярия, чтобы их раскрывать). В свои десять Отли был просвещённее брата и большинства тех, кто пировал сейчас в тронном зале.

Лорд Грэм не мог допустить, чтобы его сын стал таким же — жалким невеждой, рыгающим на бесцельных пирах.

Очень скоро Отли сядет на трон. Для всех он останется сыном Мальвадара Третьего — продолжателем династии Манба

ргов. Но воспитает его смотритель. Смотритель станет регентом при Отли. Смотритель исправит ошибки короля, приведшего государство к развалу. Когда Отли вырастит, Нургайл изменится — возможно, уже и Канцелярия не понадобится; лорд Грэм будет этому только рад.

Его сыну не нужны будут головорезы в масках с птичьими клювами.

Ради этого смотритель готов был пролить кровь. Уже пролил… и прольёт ещё.

Цель оправдывает средства.

Пир продолжался, от серебряных кубков рябило в глазах.

Кронпринц наконец перестал улыбаться и нашёл себе занятие — глумление над братом, кромсавшем хлебную корку:

— Храбрый Отли убил хлеб — этот противник тебе точно по зубам! Хочешь, я слеплю ему меч?

— Заткнись, Дарион, — огрызнулся Отли.

— Как страшно!.. — Дарион выставил перед собой руки. — Может, покажешь свои умения? Внук Бригса не получил ни удара, когда вы сражались, — а сколько раз он ударил тебя?

Отли посмотрел на брата:

— Меньше, чем получил бы ты, если бы с кем-нибудь дрался… но ты дерёшься только с теми, кто не даёт сдачи.

Реакция Дариона всех поразила: он метнулся к мальчишке и, если бы тот не отпрянул, разбил бы ему нос. Но и Отли в долгу не остался, запустив в Дариона тарелкой.

— Чёртовы недоумки!.. — рявкнул король и закашлялся. Сплюнув мокроту в заветный кубок, он с болезненной злобой зыркнул на сыновей: — Хоть здесь могли бы меня не позорить… Оба пошли вон!

Отли стрелой вылетел из-за стола — приказ его явно порадовал. Следом неторопливо ушёл кронпринц.

Лорд Грэм в очередной раз поразился слепоте монарха. Агрессия — верный признак употребления хорша. Как и покраснение глаз, — а у Дариона те красны с утра.

Интересно, кто даёт ему эту гадость?..

Пир затянулся; не дожидаясь его окончания, смотритель покинул зал.

Во дворе хохотали — там придумали какую-то забаву. Лорд Грэм морщился, идя мимо окон. После каждого пира Горланова Высь становилась клоакой.

«Даже чернь не напивается так часто, — думал он на пути к двери. — Пьяным на обед не заработаешь…»

Смотритель уже был у выхода, но потом остановился. Не во двор он сейчас хотел идти.

Резко развернувшись, лорд Грэм пошёл к лестнице.

Когда-то он дал себе слово: не приближаться к Отли, пока не избавится от всех, кто ему мешает. Но сейчас он был у цели — так близко, что уже можно не бояться. Ничего не случится, если они перекинутся парой фраз.

Они говорили всего дважды — два раза за десять лет… Хотя кто сочтёт разговором простое приветствие?

Смотритель шёл по сводчатому коридору. Если дверь в покои закрыта — пройду дальше. Но дверь была открыта наполовину, и голос принца долетел изнутри:

— Вас прислал отец, чтобы я извинился?

— Нет, ваше высочество, — лорд Грэм без приглашения шагнул за порог. — Я просто шёл мимо.

Лёжа на животе, Отли двигал по ковру солдатиками — дорогими, из серебра. Огонь свечей оживлял их блеском, и казалось, те вот-вот зашевелятся сами. Чуть дальше стояли три перевёрнутых чаши; лорд Грэм догадался, что они имитируют замки.

— Похоже, ваше высочество, вы затеяли сражение.

— Я разыгрываю битву при Хэдрене, — серьёзно сказал Отли. — Говорят, там погибла тысяча солдат Нургайла.