Принцесса и страж

А после на сцену выйдут «чёрные зверокрылы», и придуманный смотрителем план подойдёт к кульминации.

«Спасибо Гилмору и его талантам, — думал он, глядя в окно на забавы пьяной толпы. — Пусть вопят хоть всю ночь — веселиться им осталось недолго».

С этой мыслью смотритель отошёл окна, — а если бы не отошёл, заметил бы пролетевшего мимо ворона.

Как шишка на ветке, на лапке птицы выделялся мешочек. Ворон летел к покоям Дариона. К стрельчатым окнам с гостеприимно распахнутыми ставнями.

Кронпринц уже ждал с нездоровым блеском в глазах.

— Наконец-то! — воскликнул он при виде птицы.

Подбежав, он дрожащими пальцами отвязал мешочек. Хотел сорвать его, но побоялся: что сделает ворон, ощутив боль — он ведь связан с колдуньей?.. Ответа принц не знал и, будучи трусом, знать не хотел.

Птица ласково заговорила голосом Гайны:

— Не спешите, ваше высочество.

Дарион закивал, как игрушечный болванчик. Отвязав хорш, он сел в кресло. И лишь там вспомнил про надменность:

— На охоте ты сделаешь, что должна. А когда не станет отца и Грэма, я избавлюсь от Отли. Не могу видеть его лицо! Он так похож на маму, что мне хочется его изуродовать!

— У вас будет такая возможность, ваше высочество, — пообещала Гайна. — Скоро вы сядете на трон и выполните свою часть договора.

Дарион кивнул; про свою часть договора он вспоминал редко — столь ничтожной она была. Колдунья могла просить что угодно, но нужно ей было лишь одно… И просьба её была интригующей, как улыбки придворных красавиц.

— Скажи, — принц прищурился, — зачем тебе то, о чём ты просила?

Он уже задавал этот вопрос и ответа не получил… впрочем, как и сейчас:

— Придёт время — узнаете… ваше высочество.

II

После дворца для гостей лорд Грэм посетил ещё одно место.

Молитвенная башня возвышалась за садом. Её сложили из серого камня — как и сотни таких башен в разных уголках королевства. В замке, где рос смотритель, такая башня тоже была, но там она стояла на холме, и идти к ней приходилось по крутой лестнице. «Чтобы Властителя не тревожили по пустякам, — сказал ему как-то отец. — Хочешь говорить с Гархом — покажи, что готов ради этого пролить пот».

У башни из детства пахло дудником и сеном. Смотритель не жаловал духовенство, но по тем запахам скучал… Даже сейчас, когда пролитых по его вине слёз хватило бы на кубок.

Лорд Грэм прошёл через сад. Дубовая дверь скрипнула и подалась неожиданно легко; фонарь в его руке осветил ряды скамеек и каменную арку в конце зала.

— Мне кажется, или тени здесь молчат слишком громко? — спросили из тьмы.

Смотритель усмехнулся:

— Вам бы быть поэтом.

— Мне и в сутане удобно.

На свет вышел худой старик с бесстрастным лицом; глаза казались неживыми, выцветшими. Лорд Грэм не представлял, как с таким взглядом можно беседовать с паствой.

Старик прошёл по проходу:

— Мы с вами могли бы встретиться и на пиру. Только не говорите, что выбрали это место, потому что уверовали.

— Уверовал? В сверхъестественное существо, якобы создавшее мир, где правят такие, как мы?

— Люди сами не следуют наставлениям Властителя — его вины в этом нет.

— Наставлениям… — смотритель глянул на статую Пророчицы в арке. — Кучке предписаний, явленным слепой бродяжке… Если Гарх создал землю из своей плоти, он мог бы и мне явить пару чудес, — лорд Грэм сел на скамью. — Я выбрал это место, потому что сюда не придут. Ночью о душе не вспоминают — практичней делать это на публике. Вам ли не знать, кардинал?

Кардинал засмеялся столь же сухим смехом, каким был его взгляд.

Свой сан он носил дольше, чем Мальвадар Третий — корону. Формально главой церкви был не он, а выбираемая из монахинь Сестра-хранительница. Но та безвылазно жила в Башне Скорби на острове Нэррос, что недалеко от Ветряного кряжа. В том её функция и состояла — страдать в Башне, приняв обет слепоты (дабы вынести муки Пророчицы). Так что фактически всем заправлял кардинал, регулярно появлявшийся при дворе.

И заправлял весьма занятными способами.

К нему поступали донесения, где излагались детали исповедей: герцог такой-то прелюбодействовал, барон зарезал конюха, банкир налогов не доплатил… Донесения скапливались в тубусы с пергаментами, служившие оружием пострашнее меча. Лорд Грэм небезосновательно считал кардинала третьим лицом в государстве (после короля и себя), и действовать без его поддержки не мог.

Кардинал не из тех, с кем можно враждовать открыто.

— Пора выбирать, — сказал лорд Грэм.

— Между королём и Альви — или между вами и Альви?

— Между мудростью и ошибкой.

— Смелые слова.

Лорд Грэм посмотрел на кардинала:

— Мы впервые говорим без посторонних, и это тот случай, когда глупо быть неискренним. Я знаю, что вам с самого начала было известно о планах его величества…

— О ваших планах, — перебил кардинал. — Чёрные зверокрылы — ваших рук дело. Король лишь одобрил идею… — он улыбнулся. — Глупо быть неискренним.

— В таком случае вы знаете, что Залив ждут не лучшие времена.

— И не только Залив. А ещё я знаю, что Мальвадар не просто болен, а отравлен, — прозвучало это так, будто речь шла о рыбалке. — Его первенцу, полагаю, тоже недолго осталось?