Принцесса и страж

— Больше тысячи, — уточнил лорд Грэм. — В таких битвах сложно считать потери. Кстати, Нургайла тогда ещё не было — лишь отдельные королевства.

— Нургская гептархия, — бросил Отли. — Нурги пришли с запада, из-за Ветряного кряжа, и прогнали племена тайру, жившие на месте нынешних Центральных феодов… Мне наставник Крэйн рассказывал.

— Всё верно, — лорд Грэм встал ближе. — А что было дальше, вам известно?

— Разрозненные королевства объединились в Нургайл, защищаясь от кочевников с востока… а там потом возник Нардор.

Отли поднял голову, чтобы взглянуть на смотрителя. Тот порадовался этому больше, чем любому событию на минувшей неделе.

Лорд Грэм впервые видел сына так близко и искал в нём свои черты — может, нос? Нет, нос от Асселины. И хорошо — с моим носом лишь слепой не смекнул бы, что к чему… Возможно, брови или подбородок — хотя скорее глаза: не цвет, а взгляд.

Принц не просто смотрел — он смотрел вдумчиво. С любопытством вникал в то, что видел. А вот Дарион даже в детстве не обладал этим качеством.

— Вы рано ушли с пира, — заметил Отли.

— Позже вас, ваше высочество.

— Вам там не понравилось, — принц не спросил, а констатировал факт.

Он отвернулся к своим серебряным войскам. Смотритель прищурился:

— Почему ваше высочество так решили?

— Не знаю — заметил, и всё… — Отли дёрнул плечом. — А ещё вы притворялись, что вам весело. Вы смеялись, но вам было не смешно.

Смотритель ощутил гордость; он вовсе не разучился притворствовать — просто его сын видит то, чего не видят другие.

Подбирая слова, он произнёс:

— Вокруг не так много причин для смеха, как кажется некоторым.

— Включая отца?

Смотритель понял, что ступил на опасную черту.

— Не думаю, что его величеству было весело, но порой нужно смеяться вместе со всеми.

— Даже королю?

— Тем более королю.

Отли переставил фигурку. Он задумался, глядя на поле боя, и лорд Грэм догадался:

— Похоже, ваше высочество столкнулись с дилеммой.

— Вроде того… — Отли ткнул пальцем в одну из чаш. — Это крепость Хэдрен, её защищают войска герцога Фастона. А это, — он указал на чашу левее, — крепость Рох, под командованием лорда Экли. Фастон и Экли союзники; Хэдрен атакуют с двух сторон, и Фастону не продержаться, — а если крепость падёт, война будет проиграна. Экли уже понёс потери: он не может защищать Рох и прийти на помощь Фастону — выбрать нужно что-то одно. Но если он прибудет на защиту Хэдрена, то все, кто останутся в его городе, погибнут.

— Однако Хэдрен имела стратегическое значение, — напомнил лорд Грэм.

Отли вновь поднял взгляд:

— Но в Рохе старики, женщины и дети, а враг подступает и туда — им не сбежать.

Смотритель понимающе кивнул:

— А что будет со стариками, женщинами и детьми, если Фастон с Экли проиграют войну?

Принц нехотя заключил:

— Их убьют…

— Получается, убьют их в любом случае?

— То есть Рох нужно оставить… Но ведь это неправильно.

Лорд Грэм подавил вздох.

Ему вновь вспомнился Фарнайл и верховный толкователь, убитый руками собственного сына… «Который всего на четыре года старше, чем твой», — шепнул внутренний голос.

— В жизни много неправильного, — сказал смотритель.

— Но оставить город — значит, предать людей, — не отступал Отли.

— Нет, ваше высочество, — лорд Грэм покачал головой. — Это значит уметь быть королём.

Он покинул принца, а гости ещё веселились. На сердце смотрителя легла тень.

…всего на четыре года старше, чем твой.

«Ради него, — лорд Грэм оглянулся на приоткрытую дверь. — Когда он сядет на трон, ему не придётся совершать такое. Он лучше любого, кто носил корону. Он будет править, как нужно — без грязи… А грязь я оставлю себе».

***

Когда смотритель уединился во дворце для гостей, построенном позади королевского, с ним связалась Гайна.

— К охоте всё готово, — сообщила она.

— Прекрасно. Что с сыном алхимика?

— Я поручила это Ксеноху. Он разбудил берсерка и пошёл за мальчишкой.

— Тогда я спокоен — Ксенох ещё никого не упускал. Ты молодец, Гайна… Когда всё закончится, ты станешь вторым человеком в Канцелярии.

— Жду с нетерпением, — отозвалась колдунья.

Смотритель прервал связь.

Склянку, содержимое которой Ксенох вылил на берсерка, он отдал Гайне лично. В ней была кровь Дариона; однажды того ранили на турнире (единственном, где принц отважился драться), и лекарь — шпион ловчих — собрал кровь во флакон прежде, чем зашить рану.

На предстоящей охоте его труд окупится.

Подсадную лисицу, за которой все будут гоняться, напоят зельем; над каждым, кто пил его, Гайна обретала контроль (это же зелье подлили и сыну алхимика, чтобы тот убил отца). Лиса — а на самом деле Гайна — приведёт Дариона к берсерку. Тот пробудится, и всё сойдёт за случайность… Насмешку судьбы, в которой никто не виноват.