Принцесса и страж

Чистить лошадей она закончила, когда солнце уже сползло за холмы. Сев у фургона, Найви залюбовалась светлячками; вечер был из тех, которые хочется продлить навсегда.

— Ужин, — Айвэн поставил на камень жестяную кружку, от которой шёл пар. — Осторожно, горячая…

— Спасибо, — отозвалась Найви.

В кружке была похлёбка: пока она возилась с лошадьми, Финч с Айвэном готовили у костра.

Найви взяла кружку и ойкнула.

— Говорил же, горячая! — Айвэн тоже сел на траву. — Обожглась?

Найви помотала головой. Ей капнуло на руку, но не боль она чувствовала, а нечто иное… Что-то изменилось в ней за день или два, и в сравнении с этим капля кипятка была мелочью.

Она подула на руку — и вдруг вспомнила приключившийся в аббатстве конфуз, тоже связанный с кипятком.

— Между прочим, — сказала Найви, — я в семь лет чуть не уронила на себя кастрюлю с кипящим супом… нет-нет, меня не обожгло, — быстро добавила она, уловив лёгкий шок в глазах Айвэна. — Та история была даже смешной… Рассказать?

Айвэн кивнул. Горел костёр, жевали овёс лошади, золотились светлячки. Когда ещё рассказывать истории, если не в такие вот вечера?

— Было всё так, — начала Найви тоном заправского барда. — Эмили — это одна из сестёр, мы с ней подруги теперь — украла в Прилесье вино…

Айвэн присвистнул:

— Весёлый у вас монастырь…

— Да погоди ты, — рассердилась Найви, — дослушай сначала. Она не то чтобы крала, просто один пьяница бросил бутылку, а Эмили её взяла. Вина там оставалось мало… ну на вот столечко, — Найви показала на пальцах. — Эмили было тогда лет десять: она вино ещё не пробовала, вот ей и стало любопытно.

Понимающе кивнув, Айвэн устроился поудобнее в явном расчёте на курьёзный рассказ.

— Эмили сделала глоток, — продолжала Найви, — но ей не понравилось, и тогда в её голову пришла светлая мысль: сварить из вина пунш. Пробралась она, значит, в библиотеку, вычитала, что для этого надо, и за всем необходимым послала в кухню меня.

— Чтобы её саму не застукали? — догадался Айвэн.

— А то!.. С меня-то спрос какой — мне было всего семь…

Айвэн вдруг засмеялся, и Найви это поразило: она впервые услышала его смех. Воодушевлённая, она заговорила быстрее:

— Ну так вот… Пошла я по указке Эмили за продуктами для пунша: специями, сахаром и лимоном. Только язык Нургайла я тогда ещё знала плохо, а ваше слово «сахар» на айрин-силхе означает «чеснок» — вот я за чесноком и полезла… А он за кипящей кастрюлей висел. Встаю я на стул, поскальзываюсь, кастрюля летит на пол — хорошо мимо меня… Я, конечно, реву, прибегает Эмили с вином — видно, боялась с ним расстаться; спотыкается, падает, но вино не выпускает. Сбегаются сёстры, видят ревущую меня, лужу супа и Эмили с бутылкой в руках… Глаза у неё стали как блюдца. Помахала она им этой бутылкой и говорит: «А мы тут готовим!»

Айвэн покатывался со смеху, его тёмная чёлка разметалась по лбу. Найви улыбалась — и своим воспоминаниям, и его смеху.

— Влетело же нам тогда… Зато слово «сахар» я запомнила на всю жизнь.

Отсмеявшись, Айвэн сказал:

— А у меня в Фарнайле был случай. Дэрго, наставник по математике, часто бил по столу и кричал: «Оторви дьявол ваши головы!» Вообще-то он добрый, просто крикливый. Так вот, мы с Джейми — ну, с которым мы пари устраивали — решили как-то пошутить: сделать так, чтобы стол под ударом развалился.

Найви прыснула.

— В общем, — продолжал Айвэн, — подпилили мы столу ножки…

(Найви уже смеялась)

— …а вместо Дэрго пришёл Тибий — наставник по алхимии. Оказалось, Дэрго заболел, а Тибий его подменил. Раскладывает Тибий свои колбы, мензурки, начинает проводить опыты, и тут по столу ползёт таракан. А Тибий их терпеть не может. Мы с Джейми сидим, боимся дышать — ясно же, что если он прибьёт таракана, то стол упадёт. Тибий легонько его прихлопнул, чтобы не пролить реактивы; стол скрипнул, но стоит. Только мы с Джейми выдыхаем, как стол падает, склянки бьются, реактивы, конечно, смешиваются… От жуткой вони мы бежим за дверь, а Тибий орёт в точности как Дэрго: «Оторви дьявол ваши головы!»

Найви хохотала, но даже сквозь смех поняла: она увидела настоящего Айвэна. Таким он был до той ночи, когда Гайна заставила его убить отца.

— Тогда, на тракте… — Айвэн вдруг посерьёзнел. — После того, как погибли ловчие, я много чего наговорил…

Найви подняла взгляд:

— Кое-что из этого я заслужила.

— Нет, не заслужила. Ты прости меня за то, что я тогда наболтал…

Он был взволнован, хоть и пытался это скрыть, — но голос и свет костра разоблачили его. Найви испугалась, что заметен и её собственный трепет.

— Надо же, — сообразила она, — я извинялась перед тобой вчера, а теперь извиняешься ты… прямо как перед тан-аргайлом!

— Чего?.. — растерялся Айвэн.

— Это часть того, что я помню о доме, — пояснила Найви. — Я была маленькая и часто дралась, а подравшимся детям айрины велят совершить тан-аргайл — то есть поиграть с обидчиком. Но сначала нужно друг перед другом извиниться.

— Так мы-то не дрались…

— А кто меня за горло схватил? — зловредно напомнила Найви.

Ею вдруг овладела бесшабашная лёгкость. Секунды слились в один стремительный миг, и она знала, что Айвэн тоже это чувствует.