Принцип неопределенности

Я глянул на боевую сводку – корабль противника мигнул. Оптика зарегистрировала выстрел. Он и с такого астрономического расстояния пытался вести огонь. Но наш щит уже вновь был заряжен, а попасть он мог только при большом везении. Травер же пока и не пытался вести огонь – надеясь на максимальную мощность щитов.

Я погрузился в Силу, нащупывая причины и следствия. Факты и намерения.

– Он промахнулся, и пока не зарядил щиты… – договорить я не успел. Травер нажал на кнопку, и корабль выполнил заранее заложенный сценарий.

Меня затошнило от болтанки – «Шлюха» сделала выстрел. Мимо. Но поступок совершенно верный – надо пользоваться любым шансом, любым промахом и ошибкой противника.

Капитан не стал дожидаться, очередного промаха пирата-гунгана, а начал вести огонь каждый раз, когда заряжались сверхпроводниковые энергетические буфера, склонные, замечу к взрывному разрушению. Но затем темп огня сильно упал – орудия почти сразу перегрелись.

– Этот заднеприводный увеличил ускорение до тридцати двух, – сказал Травер обеспокоенно. От наших постоянных разворотов округлая траектория сжималась, как удавка.

– Он либо развалится через час-другой, либо выиграет в перестрелке, – заметил я.

– Хера там, – сказал капитан и поднял наше ускорение до тридцати семи.

Корпус корабля застонал, как у субмарины, раздавливаемой весом столба воды. Я до скрипа стиснул зубы. Коэффициенты запаса, спасите нас!

– А мы сами не рассыплемся от такого? – спросила взволнованно Нейла. Ее милое личико побледнело и выражало неподдельный страх.

– Подумай лучше о том, что мы, наконец-то выбьем пыль из ковров, – широко улыбнулся капитан. Он и в такой ситуации пытался всех нас успокоить. Но я знал - в его голове витали не самые радостные мысли, но он старался сохранять лицо.

Нейла прикрыла рот рукой.

Еще один обмен выстрелами. Гребаный аттракцион. Та самая выборная карусель Псаки? Каф опять попросился наружу. Капитан тоже маялся с желудком – последствия контузии.

– Да и не только пыль, – сказал я, услышав лязг, похоже, со стороны трюма.

– Э? – обернулся почти позеленевший, несмотря на свой изначально синий цвет капитан.

– Наверное, послышалось, – сказал я невинно, – продолжаем нарезать круги.

В следующий заход щит пропустил часть энергии, которая не нанесла нам никакого существенно урона. Во всяком случае, наш БИУС не волновался по данному поводу.

Тупой гунган зачем-то решил ослепить нас своей РЭБ.

– Кретин, кретин капитан, а не гондон, – я усмехнулся, – наш пират кретин в первую очередь, а уже потом гондон.

– Ага, вскрылся рано. Такой хилой системой даже ударную торпеду не обманешь.

Я ввел данные о цели в систему наведения торпед. Теперь уже и подавно. Так-то средства РЭБ и у нас не блистали возможностями.

Запиликал зуммер ракетной атаки. Пущенная не в нашу сторону ракета, по широкой дуге начала выходить на нас. Расчетное время встречи через пятнадцать минут. Мы не стали дожидаться, когда она, зная о постоянном курсе пирата, пройдет циклопическую полуокружность и настигнет нас через несколько десятков оборотов вокруг пирата.

Вместо этого мы вынужденно начали двигаться относительно ракеты, а не пиратского судна. Затем, подождав, когда мы еще сильнее разорвем с ним дистанцию пират выпустил еще целый ракетный залп. Но не зря за бортовую оборону от ракет отвечаю я – все они были сбиты огнем из плазменных и турболазерных пушек. Сила – надежный союзник.

Тактика «пьяный летчик» на короткой дистанции не действовала и как отчаянно не маневрируй, а временной лаг, связанный с конечностью скорости света выливался в ошибку точки прицеливания в несколько сантиметров. Метры начинались с пары сотен километров. Но угловая ошибка наведения пушек помогала ракетам выполнять свою цель. Но я чувствовал – в разные моменты времени шанс попадания по ракетам разный. И не пытался успеть за ними реакцией сознания, просто позволяя Силе вести мой палец, жмущий на гашетку.

Вернувшись на атакующую директиву, мы снова выхватили, БИУС заорал, как резанный. Один из эмиттеров щита сгорел окончательно, но и мы задели у противника что-то значимое. Дела шли неважно.

Лицо Травера выражало напряженную умственную работу. Мы могли также отправить в пирата торпеды, но риск был слишком высок. Пускать их по одной глупо. Шанс попадания при залповом пуске выше. Поскольку им легче пройти активную оборону.

– Он сумасшедший! – закричал капитан. Цель на тактическом экране, то терялась, то снова загоралась. Маневрируя, мы были вынуждены разворачиваться всем корпусом. А мы не «Арли Берк[6]», у нас АФАР не на 360 градусов смотрят во все стороны. В нашем случае не на все четыре "Пи" телесного угла.

Противник вновь поднял ставки согласно новым возможностям. Его перегрузка достигла тридцатипятикратного значения. Травер тоже не стал отставать и прибавил еще одну единичку и слил последние запасы воды. При разворотах корабля скрежет и пробирающийся в душу скрип переборок стал еще сильнее, передаваясь всем конструкциям, минуя наглухо задраенные шлюзы. Я буквально задницей чувствовал, что корабль идет на пределе своих возможностей.