Принцип неопределенности

– Шов наложен криво, – с возмущением пиликнул мне в активные наушники дроид-техник, в это время проезжавший мимо. У меня или крыша поехала, или я начал понимать двоичный. Хотя нетрудно выучить язык, когда ты всем нутром понимаешь, что тебе пищит и пиликает его носитель.

– Достаточно прочно? – меня уже порядком достали поучения дроида, работу которого я выполнял. Нет – надо убедить Травера докупить еще одного дроида, до положенного на военном корабле их количества. Один дроид – достаточно для мирного бизнеса, а не для наших выкрутасов.

– Достаточно. С вероятностью в 87% да. Поэтому шов необходимо усилить. От этого он станет еще уродливее, – с явным разочарованием сказал дроид. Эмоции у дроидов крайне просты и примитивны. И оттого хорошо читаемы.

– В твое нейроядро заложили понятие еще и о прекрасном? Нашлось место и для эстетики? – спросил я дроида.

– Не в том иррациональном виде, что вы, органические разумы, зовете художественным вкусом, а в понимании правильности выполнения работ и чистоте поверхностей, – пропищал коробок на гусеницах.

От беседы меня оторвал капитан, постучавший по плоской репульсорной платформе, поднявшей меня к потолку.

Я стянул очки-светофильтры и сдвинул на шею обод активных наушников, плотно обхватывавших голову амбушюрами, воспроизводивших какую-то спокойную мелодию.

– Знакомься, это Олег – наш штурман, – сказал он высоченному мужику. Я узнал в нем того шахтера, не сгорбленный под грузом усталости и в условиях нормального освещения он казался еще выше. Лицо, его, не прикрытое маской, можно было назвать даже добродушным – на нем выражалась некая детская непосредственность. Насколько это можно сказать о заросшем щетиной мужчине лет тридцати, коротко, по-военному постриженному.

– А то я уж подумал, что он выполняет функции дроида, смена роли так сказать – он беззлобно улыбнулся мне.

А по нему и не скажешь, что он людоед.

– На данный момент да. Я полагаю, что могу с этим справиться.

– Я так не думаю, – пробибикал Железяка.

– Он считает, что это не так, – озвучил я его мнение вслух, – но у меня есть еще время на практику. А все милостью Травера.

– Ты понимаешь этот писк на слух? – поразился здоровяк. Может его и нельзя называть так, но его метр девяносто с копейкой против моих метра – семидесяти, на мой взгляд – большая разница.

– Это оказалось не так тяжело, как я думал. У меня талант к языкам, – я опять с дрожью вспомнил, как его приобрел. Мозги словно вынули, отмыли в соляре, затем прополоскали в кислоте и поместили обратно.

– Один мой знакомый механик понимал этот писк через раз, но он работал с астромехами более сорока лет. И то это страшная редкость.

– Тогда Траверу стоит увеличить мою долю. За редкость.

– Еще чего, – вмешался Последний.

Вместе с Кейном прибыл и кортозис; запечатанный в контейнеры с маркировками «сыпучий груз, токсично, НЕ ВСКРЫВАТЬ!». Трюм, прибранный и отмытый до блеска, принял новый груз. Что в нём только не бывало за долгие годы контрабандного промысла Травера… Надеюсь, кортозис засыпали в тару не криворукие и наш центр тяжести не сменит неожиданно свое положение. Контейнеры расставляли неравномерно по полу трюма, сохраняя промежутки между контейнерами уложенными в шахматном порядке. Так, чтобы не снижать сильно наши маневровые возможности.

Я же, получив свой долгожданный навикомп, выпущенный на Альдераане, потащил ящик по только что соединенной рельсе в сторону его отсека.

– Олег, – может, поднимешься в кают-компанию? – Настойчиво попросил меня Травер по громкой. Когда я уже решил было установить навикомп на место.

– Давай я установлю эту коробку, обсчитаю прыжок, и потом уже у нас будет времени – хоть залейся.

– Ты куда-то торопишься?

– Уговорил, – меня гнела сама планета, но Траверу это трудно объяснить.

Поднявшись наверх, я занял последнее пустующее место за общим столом.

– А это – Олег. Хотя вы уже знакомы, – сказал капитан.

– Учусь быть штурманом, – сказал я с усмешкой. – Работаю механиком, иногда пилотом. Изредка изображаю из себя джедая. Хотя и не имею к ним никакого отношения.

– Пилота и я из себя изображал. Неплохо я думаю, покуда еще жив, – сказал Кейн.

– Тут все «изображают». Пилота с нами пока нет, он в больнице, но обещал скоро присоединиться к нашей тесной компании.

– Ты сказал, что изображаешь из себя джедая? У тебя хоть световой меч то есть? – спросил меня Кейн.

– Нет, я и обычным-то пользоваться толком не умею, – ответил, трезво оценивая свои таланты.

– Тогда ты никак не можешь изображать из себя джедая. Без светового меча джедаев не бывает, – разъяснил мне он, словно ребенку

– Я думаю, что дело это поправимое, – ответил я, помня о той штуковине, что подобрал в шахте.

– Встречал я много трюкачей, утверждающих, что они владеют Силой. Все они оказались шарлатанами, хотя некоторые из них и сами себя убедили, что они «джедаи» или кто еще там. Некоторые придурки учились у каких-то Гуру, смотрели в дым и поклонялись бесам. Я надеюсь, что ты не из них, – сказал мне Кейн. – Волшебства не бывает.

– А он и не волшебник, – сказала Нейла, – он только учится.