Принцип неопределенности

Долго уговоривать Кейна помочь с установкой навикомпа мне не пришлось. Работа руками его не смущала. Мы вместе притащили устройство к месту его "постоянного базирования". Я начал присматриваться к посадочным местам, окончательно удостоверяясь в том, что он войдет на освободившееся место.

– Он не человеческий? – с явным сожалением сказал он, осматривая изящно выгнутые панели, как волны огибающие то оборудование, которое скрывали с глаз.

– Нет, работы мон-каламари. Не нравятся экзоты?

– Когда я служил в вооруженных силах Республики, все они либо окопались в тылу, либо на флоте, – слово «флот» он произнес так, словно бы тылы и штабы были куда более благородными местами несения службы, нежели вахты гордых линкоров или чуть менее презентабельных транспортов.

– Почему так вышло? – не преминул спросить я.

– Чтобы медики не запутались в препаратах и в разнообразии кишок раненых. Да и штурмовой костюм на Травера, к примеру, не натянуть.

– Республику защищают только люди? – вновь спросил я.

– Не только. Но подавляющая часть пехотных и десантных сил парни вроде меня.

– У тебя есть опыт в рукопашной?

– Бывал, – небрежно кивнул он. За этим кивком стоял богатый, омытый в крови опыт.

– Поделишься? – армейские методики, как правило, не отличаются изяществом, но достаточно эффективны. Военные – мастера нескольких ударов, не тысячи.

– Я и сам не против вспомнить, как это делается. За пару лет в шахте я мог и подрастерять форму. Но ты-то не рассыплешься? – с сомнением сказал он. – Ты не выглядишь крепким. И совсем не в моей весовой категории.

– Не хрустальный. Давай придержи гайку с той стороны.

С трудом затянув и проверив все соединения, мы едва извлекли руки из пространства плотно занятого кабелями: словно переплетениями чешуйчатых тел в змеиных клубках.

– Эту штуку вообще менять никогда не думали, – сказал он, разминая затекшие руки. На правом предплечье у него скалился череп с зияющими чернотой глазницами – известный символ людского презрения к смерти и одновременно с тем – к жизни. То, что обрамляло его, цифры и буквы под улыбчивым черепком были не столь важны, хотя все же полезны – все они несли смысл куда более утилитарный.

Я кивнул, соглашаясь с ним. Ресурс навикомпа сравним со всем кораблем – подобно человеческому сердцу этот агрегат ставился единожды и навсегда. Хотя, если сильно захочется, то поменять можно.

Пока судно скользило по краю гравитационной воронки орбиты, а центробежная сила не давала ему в нее скатиться, я откалибровал компенсаторы перегрузок, как новые, так и в тех местах, где замененное оборудование имело иную массу, нежели старое. Спешка в таком вопросе не приемлема. Каким бы не был сложным объектом космический корабль – он подвержен известному закону и состоит из множества куда более мелких и простых элементов. Тем более, если не углубляться в физические процессы, сопровождающие их работу, рассматривая их только как черные ящики с эксплуатационными характеристиками. Иначе и жизни не хватит, чтобы понять подетально, как работает тот же реактор гиперматерии, квинтэссенция самых передовых и высоких технологий Галактики. В устройстве корабля, к моем удовлетворению, через саму Силу чувствовалась некая гармония, восстановленная мною в космопорту. Портил ее только слегка выгоревший двигатель. Техносимфония фальшивила, но уже не звучала, как отечественное ведро с гайками, едущее по дороге напоминающей поле после минометного обстрела.

Запустив навигационную программу, я начал прокладывать маршрут, лишь слегка вмешиваясь в немногие ключевые участки пути. Курс наш лежал на безжизненный спутник такой же мертвой планеты в номерном секторе в самом окончании Кореллианского пути. Фронтир – слово это остро пахнущее наживой и свежепролитой кровью здесь вовсе не пустой звук. И он в шаговой доступности от цивилизации. Необитаемые планеты, где можно встретить кого угодно и что угодно – вовсе не редкость. Их не меньше, чем жителей Корусанта.

Путь туда можно было пройти в четыре недели. Или иначе двадцать дней. Я, поплевав на ладони, продолжил править его вручную. Мне не улыбалось тащиться так долго, и за пять часов я смог сэкономить дней пять пути. Немного – но надо же практиковаться? Пусть не за счет знаний, а за счет Силы, но я старался оправдывать выданную авансом должность штурмана.

Кейн же оказался вполне сносным компаньоном. Простым и непосредственным, если забыть о том, что он съел человека. С другой стороны – очень важно, с каким выражением лица совершается любое дело. Что бы он не сделал, мне бы и в голову не пришло бы его в этом обвинять. Он принимал окружающее таким, каково оно есть, сохраняя свой внутренний мир в устойчивом равновесии. Или же я еще не познакомился со всеми его демонами.

Пока что он щедро знакомил меня с множественными способами убивать, ему известными.