Принцип неопределенности

– Щит выдерживает плазму. Или быстро летящий предмет вроде пули. А медленные пропускает. Тут конечно дело еще в плотности и размерах, но в бою это вспоминать некогда, – Кейн вертел в руках очередное тренировочное оружие и отбрасывал его в сторону, находя его слишком коротким или легким.

– Насколько медленные? – уточнил я. Учитывая, что у личного щита, работавшего на принципе резонанса, всегда был ничтожный, но шанс пропустить первый же заряд плазмы.

– Я могу метнуть нож и попасть тебе в глаз. Даже камнем можно убить придурка, уверенного в том, что его защищает энергетическое поле. Камень – сильно недооцененное оружие в эпоху ядерных бомб. Или вибротопор. Этим можно раскроить череп, – кровожадно сказал Кейн.

– Так можно соорудить и какое-нибудь хитрое оружие, – рассудил я.

– Насооружали и без тебя. Но война отправляет на свалку слишком хитрозадые и непрактичные вещи. Против брони работают только грубая сила плазмы и виброоружие.

– Не так много я встречал людей в броне, – сказал я задумчиво.

– Надежда на щит ослабляет чувство самосохранения. Станнер[1] тебе в помощь. Это такой пистолет, который стреляет медленными снарядами или дротиками. Или звуковая пушка. Много есть хороших вещей.

– Я давно понял, что если видишь, что нечто запрещено какими-нибудь конвенциями – смело покупай, не прогадаешь! – рассмеялся я.

– Ага. Забавная штука нейротоксины – легкая царапина – а как результат остановка сердца или взрыв легких. Деваронский яд разлагает печень человека вообще за пару минут – место ранения выглядит, будто оплавилось от горящего фосфора. А всего-то нужен маленький порез! Боевые отравляющие вещества тоже интересная вещь. Те, которые газы. – Кейн припомнил что-то из своего прошлого, – Мы как-то кидали дымовые гранаты, предназначенные для использования на открытом пространстве, в помещения – во время зачисток. Треть «террористов» не выдерживала и выбегала под залповый огонь из бластеров. Треть кретинов упрямо выхаркивала свои легкие вместо того, чтобы умереть быстро и только треть носила маски. Умницы. Их вырезали последними.

– Находчиво, – похвалил я эффективную тактику. – Но отравляющие же вещества выступающие в качестве оружия запрещены в Республике, – заметил я, ожидая пояснений.

– Дымовухи это не ОМП… на них так написано, а курсив солдаты не читают, – он улыбнулся. – Да и немало таких составов можно приготовить в простейшем бытовом химическом конвертере. Программу для промышленного производства того же фосгена в голонете можно найти минут за пять.

– Полезное вещество, – кивнул я вспоминая о том, как часто брали мы с собой дыхательные маски даже без особой, на первый взгляд, на то необходимости. Травер был осторожен... в некоторых вопросах.

– Твои бы речи, да имбецилам от командования в уши. Нет – мы ломимся в бой с мечами наперевес. Как наши предки херову тучу лет назад. Историческая реконструкция, блять, а не война! Гниды в модных костюмах называют это «хирургическим применением силы», – глумливо рассмеялся в ответ Кейн.

– Если я не ошибаюсь, то большую часть мелких военных задач, которые решает ныне Республика можно кардинально разрешить, не выходя из рубки линкора, – заметил я. – На них есть турболазеры, которыми можно испепелить любую наземную цель.

– Хотелось бы.… Но многие планеты прикрыты щитами, пусть и локально – продавить их не то что бы сложно, но сбрасывать астероиды на обитаемые планеты у этих чистоплюев почему-то не принято. Оттого и не всё на верхах решается простой орбитальной бомбардировкой… Вообще-то ей ни хера и не решают! Поэтому все эти корабельные офицеришки, которые давно уже используют свои огромные корабли как подвижные бордели, похожи на киношных актеров – налепят свою парадную форму, медали «пять лет без венерических заболеваний» и шляются по кабакам звеня шпагами, мудями и делая вид, что они какие-то герои. Гонору под одним таким мундиром на целый батальон. Мол, нас на корабле сто человек экипажа – две вахты, почти все с высшим образованием, а огневой мощи, как у нескольких миллионов десантников! При этом я не видел ни одного флотского, который рисковал бы своей жизнью, кроме как пьющего кореллианский брэнди или зарящегося на чужих баб, – Кейн не на шутку разошелся. – А всю грязную работу делает десант. И знаешь, кто считается основой мощи Республике? Эти хлыщи, не державшие в руках ничего тяжелее датапада и своего члена.

– Я знаю, как минимум одного офицера, участвовавшего в войне, – перебил я его.

– Великой ситской что ли? И сколько их сейчас на флоте? По пальцам можно пересчитать. Почти сорок лет, как ни как, прошло.

– И тем не менее. Он, явно держал в руках как минимум шпагу, – возразил я, вспоминая Ивендо, хотя и понимал, что делал он это явно не во время свой службы. На рубке звездолета, несущего смерть крупным оптом – целыми гигатоннами в тротиловом эквиваленте, а вовсе не выпадами отточенных клинков, шпага на портупее без надобности.