Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг

Вопреки старому представлению, будто народ единогласно приветствовал наступление давно ожидаемых реформ, местные летописи революции свидетельствуют о том, что французские революционеры устанавливали власть через борьбу и часто через борьбу с упорно сопротивлявшимся народом. Правда, по большей части сопротивление принимало вид уклонения, обмана и саботажа, а не открытого возмущения. Однако там, где разломы проходили глубоко, сопротивление перерастало в контрреволюцию: на свет являлись действенные формы власти, альтернативные тем, что насаждала революция. Контрреволюция наступала не там, где все были против революции, но там, где непримиримые расхождения разделяли оформленные блоки сторонников и противников.

В результате подобных процессов на юге и западе Франции сложились огромные зоны сплошной контрреволюции (Lebrun, Dupuy, 1987; Nicolas, 1985, Lewis, Lucas, 1983). Достоверную картину контрреволюционной деятельности дает нам география казней во время террора. Более 200 казней произошло в следующих департаментах: Нижняя Луара (3548), Сена (2639), Мэна и Луары (1886), Роны (1880), Вандея (1616), Иль и Вилена (509), Майенн (495), Воклюз (442), Буш–дю–Рона (409), Па–де–Кале (392), Вар (309), Жиронда (299) и Сарты (225). В этих департаментах было произведено 89% всех казней периода террора (Greer, 1935: 147). За исключением Сены и Па–де–Кале это были главным образом юг и юго–запад и, в особенности, запад. На юге и юго–западе территориями военных восстаний против революции стали Лангедок, Прованс, Гасконь и Лион. Причем география этих восстаний точно совпадает с областями поддержки федерализма (Forrest, 1975; Hood, 1971, 1979; Lewis, 1978; Lyons, 1980; Scott, 1973). Движение федералистов зародилось весной 1793 г., когда развертывание якобинцами войны с другими государствами — включая объявление войны Испании — вызвало сопротивление росту налогообложения и призыву на военную службу, что, в свою очередь, привело к усилению революционного надзора и дисциплины. Движение автономистов было особенно сильным в торговых городах, которые при Старом порядке пользовались большими свободами, как Марсель, Бордо, Лион и Кан. В этих городах и на прилегающих к ним землях началась кровопролитная гражданская война.

На западе с 1791 по 1799 г. набегам партизан подвергались республиканцы и их укрепленные пункты в Бретани, Мэне и Нормандии; осенью 1792 г. началось вооруженное восстание к югу от Луары в Бретани, Анжу и Пуату и продолжалось непрерывно до тех пор, пока Наполеон не усмирил этот регион в 1799 г. (Bois, 1981; Le Goff, Sutherland, 1984; Martin 1987). Высшей точки контрреволюция на западе достигла весной 1793 г., когда применением регулярных войск республика разожгла вооруженное сопротивление почти на всем западе. Начались чудовищные истребления «патриотов» и «аристократов» (как теперь называли сторонников и противников революции), вторжение и временная оккупация таких крупных городов, как Анжер, и тщательно подготовленные сражения на определенных участках между армиями Синих и Белых (как называли воинские единицы двух партий).

Контрреволюция на западе была непосредственно спровоцирована действиями революционных чиновников по введению в этом регионе прямого правления: правления, которое должно было лишить дворянство и духовенство их положения частично автономных посредников, удовлетворило бы потребности государства в налогах, людских ресурсах, утвердило значение отдельных коммун, округов и домохозяйств и таким образом дало бы региональной буржуазии политическую власть, какой она никогда не имела. Стремясь распространить государственное правление повсюду на местах и покончить с врагам этого правления, французские революционеры инициировали процесс, который не останавливался затем 25 лет. В некотором смысле он не остановился и посейчас. Впрочем, при всей своей свирепости контрреволюция на западе мало отличалась от того, что вообще происходило во Франции. Повсюду во Франции буржуа — не владельцы больших промышленных предприятий, а главным образом, купцы, адвокаты, нотариусы и другие, кто зарабатывал на жизнь владением или употреблением капитала — в XVIII в. набирали силу. По всей Франции общественная мобилизация (активизация политической жизни) 1789 г. ввела непропорционально большое число буржуа в политику. Когда парижские революционеры и их сторонники в провинции вытеснили дворянство и духовенство с их решающих постов агентов непрямого правления, то альтернативной связью государства с тысячами коммун по всей стране стали служить имевшиеся сети буржуазии. Некоторое время основой этих связей была широкая народная мобилизация через клубы, милиции и комитеты. Однако, постепенно руководители революции ограничили и даже подавили этих беспокойных соратников. Путем проб и ошибок и через борьбу — пришедшая к власти буржуазия выработала систему правления, имевшую прямой доступ к коммунам на местах и действовавшую главным образом через должностных лиц, служивших под присмотром и бюджетным контролем вышестоящих лиц.