Приобретут весь мир

Позже вечером в частном кабинете хозяина у агента президента состоялся серьезный разговор, для которого он пересёк континент. «Нами овладело горькое разочарование, мистер Херст», — начал гость, — «и прежде чем я уеду, я хотел бы узнать, что вы об этом думаете, и что я должен сказать моим друзьям за границей».

Мистер Херст думал, что страна была в страшном хаосе, но он ничего не мог с этим поделать. Американский народ заварил кашу и должен её и расхлёбывать. Они зажгли под собой жаркий огонь и теперь тушатся в собственном соку. Раздосадованный старик предсказывал серию бедствий, в которых попадание в войну было только началом. Будет накапливаться государственный долг, и единственный выход будет объявление национального банкротства. Промышленность страны перейдёт на военные рельсы, а также как и ее рабочая сила, и когда этот ужас закончится, какая бы сторона ни выиграла, эта проиграет. Будет такая безработица, которую никогда не видели в мире. Будут забастовки, беспорядки и восстания. Хуже всего, что в Кремле будет сидеть Красный Диктатор, весело хихикая. Он будет накапливать свою военную мощь, и в конце концов станет единственной силой, оставшейся в Европе. Ему даже не придется применять оружие, чтобы овладеть ею, его коммунистические агенты сделают это с помощью пропаганды. И страны банкроты попадают ему в корзину, как много спелых персиков. Ланни подождал, пока эта Книга «Плача Иеремии» не достигнет последней главы, а затем он сказал: «Я согласен с каждым словом, которое вы сказали, мистер Херст. Мой отец говорит то же самое со времени Мюнхена. Я думаю, что большее число наших ответственных бизнесменов осознают опасности, и есть некоторые из них, с которыми я беседовал, кто не склонен сидеть и подчиниться капризам судьбы».

— Но что они могут сделать?

— Мы, американцы, загипнотизировали себя идеей избирательного права, и это отличное удобство для наших оппонентов, у которых на их стороне есть толпа. Как вы хорошо знаете, что когда наступает такое фиаско, приходится платить владельцам собственности, потому что они единственные, у кого есть чем заплатить.

«Без сомнения, Бэдд». — Ланни поощрял отсутствие обращения «Мистер».

— Ну, Гитлер показал промышленникам Германии, что им не нужно было сдаваться и подчиняться тому, у кого пустые карманы, и, похоже, что некоторые люди, которых я знаю, имеют такое же элементарное право на самооборону.

— Вы считаете, что они предлагают сместить Рузвельта? Это означало бы гражданскую войну. Я не могу это принять!

— Это может означать войну меньшего масштаба, и она, конечно, обойдётся дешевле, чем та, куда нас толкают. Подумайте об этом, нас приглашают завоевать Континент Европы! Мы попали в положение, в котором мы обязаны сделать это, поскольку Германия не будет навсегда связана предательской подпольной войной, которую проводит Рузвельт. Кроме того, Япония не будет сидеть без дела, и мы обнаружим, что мы взяли на себя и завоевание Азии.

— Все это не подлежит сомнению, Бэдд. Но, Боже, у нас нет средств для свержения администрации!

— Есть те, кто думает, что мы сможем получить средства, и для них не так важно знать, каково ваше мнение. Властитель Сан Симеона не воскликнул: «Убирайся из моего дома, подлец!» Вместо этого он довольно грустно заметил: «Я старик, и такие приключения должны быть оставлены молодым душой».

— Слава юношей — сила их, а украшение стариков — седина [21], говорит притча. Вопрос в том, какой совет вы можете дать. Наверняка, что не первый раз вы слышите эту идею!

— Я естественно слышал много разговоров об этом. Но меня не информировали, что есть какая-то группа, планирующая действия.

— Если сегодняшние новости дня не заставят их действовать, тогда они могут также прекратить говорить. Рузвельт собирается принять это избрание, как полное одобрение, и будет продолжать свои действия ещё более безрассудно, чем когда-либо.

— В этом мы можем быть уверены, Бэдд.

— Если есть люди, которые хотят действовать, им нужна поддержка, как финансовая, так и моральная. Поймите, пожалуйста, я сам не буду касаться денег, но я мог бы связать их с вами, если вы позволите. Властелин Сан Симеона выглядел обеспокоенным. Так же он выглядел на фотографии, которую Ланни видел у него, когда его газеты обвиняли четырех сенаторов в том, что те брали взятки, а затем вызванному в следственный комитет, ему доказали, что документы по делу оказались подлогами. Уильям Рэндольф Херст заявил: «Это такой вопрос, в котором никто не может быть даже названным без тщательного обдумывания. Я должен попросить вас не упомянуть меня никому, не сообщив мне, кто это такой, и дать мне возможность дать согласие. Исключите меня из этого!»

— Это правильная просьба, мистер Херст, и я заверяю вас, что вы можете полностью полагаться на мою осторожность.

— Дело в том, что я не могу полагаться на чью-то осторожность. Вы должны согласиться с тем, чтобы не упомянуть меня в связи с этим вопросом. Это слишком серьезно.