Пришельцы ниоткуда

Он был назван так по имени хисского психолога, который его изучал. У рас с сильными телепатическими способностями, таких как хиссы, и похожих на них человеческих сообществ подобное коллективное опьянение вызывалось пением и ритмичными движениями. Оно могло быть одухотворенным, как в хисских церемониях, но могло и пробуждать жажду убийства, наподобие амока у земных малайцев.

Акки попытался бороться. Не принадлежа к хлорогемоглобиновым расам, он был менее восприимчив, но оказалось, что слишком поздно. Бриннов было слишком много. Вопреки его воле, рука сжала дротик, и в Акки поднялась волна ненависти, направленной против четырех связанных пленников, которые тупо смотрели на происходящее, тоже охваченные бессильной злобой. Затем Акки перестал что-либо соображать.

На какое-то мгновение он вновь увидел Анну, которую забыл предупредить: она была мгновенно околдована, губы ее раздвинулись в хищном оскале. Позади нее огромный васк разразился свирепым смехом: наконец-то его ненависть к берандийцам будет удовлетворена! Один из бриннов зарычал, смысл его прерывистых слов не доходил до Акки, но он и не старался их понять.

Теперь все кричали, и он тоже; из толпы женщин поднимался долгий, меняющийся по тональности жалобный вопль.

Позже он не смог восстановить ход событий. Он помнил, как Анна выдергивала свой дротик из тела пленника, на которое наступила обнаженной ногой, смутно помнил, как сам наносил удар за ударом. Внезапно все кончилось. Он очнулся, стоя под луной, задыхаясь, пот струился по его телу. Их было четверо на огромной площади, четверо живых. Пыль почти впитала большие темные лужи.

Он содрогнулся, злясь на бриннов, но больше – на самого себя. Сидя на земле, Анна плакала, тупо глядя на свой дротик, окровавленный до половины древка. Один Отсо оставался бесстрастным.

– Хороший был танец, – сказал старый бринн. – Мы победим!

Акки смотрел на него без страха. Этот бринн был стандартным продуктом своей цивилизации или своей дикости, если угодно. Тот же самый вождь, который только что убил или заставил убить четырех безоружных пленных, чуть раньше принял васков так, как подобает союзнику. Так же он принял и берандийцев, благородных берандийцев, которые уничтожали или обращали в рабство его народ. Акки наклонился к Анне, поднял ее и сказал:

– Оставьте угрызения совести, вашей вины в этом нет. Во всем виноват я. Мне следовало предвидеть наличие у бриннов эффекта Пьессина. Вы были не в себе!

Разрыдавшись, она прижалась к его груди:

– Пойдемте, Акки! Оставим это место!

Она увлекла его к берегу. На освещенном поднявшейся луной озере были легкие волны. В маленькой бухте, раскачивая высокую траву, замирал легкий бриз. Они сели на выступ скалы.

– Завтра днем все это покажется вам дурным сном. Забудьте это!

– Как я смогу забыть?

– Сможете, уверяю вас! Эффект Пьессина не имеет длительного воздействия на сознание. Через несколько дней все это станет для вас лишь ужасной историей, рассказанной кем-то давным-давно, а не тем, что вам довелось пережить.

– Вы мне это обещаете?

– Конечно! Я много раз испытывал этот эффект у хиссов, правда при менее жутких обстоятельствах.

– Я вам верю, Акки! Вы так много знаете!

– Не больше, чем другие. Вы и сами могли бы узнать очень многое, если бы, по воле случая, родились в одном из наших миров. Я часто думаю…

– Говорите!

– Что ж… Я часто думаю: как досадно, что все ваши достоинства растрачиваются на жалкие интриги затерянного мира, тогда как вы, мне кажется, рождены для больших дел. Но еще не поздно, Анна. За несколько лет вы смогли бы наверстать упущенное. У нас на Новатерре есть великолепные учебные заведения. Технические средства в них таковы, что одаренный человек вроде вас…

– А мой народ, Акки?

– Ха! Что значат несколько тысяч человек, которые, должен сказать, показались мне не особенно стоящими, очень немногих!.. Мы, возможно, могли бы… Мне остается выполнить только еще одну миссию – и я смогу перейти на работу в центральную администрацию или же стать преподавателем в каком-нибудь университете.

– Что это, признание в любви?

– С того самого дня, как я увидел вас на вершине вашей башни… У меня нет большого опыта, Анна. Я все время перелетаю с одной планеты на другую, думая о счастье других и никогда – о своем собственном, зачастую принося несчастье ради счастья в будущем.

– А почему бы вам не остаться со мной, Акки? Почему бы нам вместе не повести берандийцев к светлому будущему?

Он вздохнул:

– Увы, это невозможно! Даже если я перестану быть координатором, я должен служить Союзу человеческих миров, и Большой совет не согласится с тем, чтобы я посвятил себя одному человеческому сообществу! Я своего рода офицер, Анна. Ах! Если бы ваш народ был народом целой планеты. И даже… И потом, ваши люди меня все равно не примут. Тем не менее хочу вам сказать, что до вас не встречал женщины, на которой был бы счастлив жениться, если бы это было возможно.

– Ох, Акки, и почему так вышло, что я – герцогиня Берандии, а вы – галактический координатор? Почему?