Пришельцы ниоткуда

Мы приближаемся к зоне голубого неба, дневной зоне, и я набираю высоту. И не верю своим глазам! Там, под этим треугольником, пустыня исчезла, вместо нее – степь с высокими травами, река (я знаю ее изрезанное трещинами ископаемое русло, – именно там была обнаружена серия Таро), вдали – покрытая льдом горная цепь, антропозавры и другие животные: я идентифицирую некоторых по найденным мной останкам. Вся эта сцена относится к позднему меловому периоду! С ума сойти, просто не может быть! Я увеличиваю скорость, но вдруг Ангус вырывает у меня штурвал, нас сносит влево, и он кричит мне: «Оно закрывается!»

Так и есть, оно закрывается! Голубой треугольник в небе почти исчез, а пустыня под красным светом Ганэ с каждым мгновением возвращается обратно. Ветер свистит все сильнее, как будто холодный воздух находит для прохода только узкую щель. Я замечаю прямо на границе большого антропозавра, держащего в своих челюстях что-то красное, то, чем раньше была Мэри. Рискуя вывалиться за борт, я приподнимаюсь, вырываю фульгуратор из рук Ангуса и стреляю, стреляю, заодно поливая огнем группу антропозавров, толпящихся перед грубым шалашом из ветвей. Шалаш загорается, темные фигуры падают, и все заканчивается. Степь захлопывается, подобно челюстям.

С’гами

Клепсидра показывает час рассвета. Один за другим мы выходим из пещеры под бледный свет зарождающегося дня. У основания скалы намело кучи песка. Я иду, опустив голову, хмурый, лишившийся всякой надежды.

Крики! Я поднимаю глаза. Там, на площадке, на полпути от лагеря людей неба, виднеется силуэт! Маэми! От радости мое сердце едва не вырывается из груди, но тут же возвращается обратно. Маэми обесчещена! Бог отверг ее, и мы, гюисы, навлекли на себя неудовольствие бога, вскоре удача покинет нас!

Медленным шагом, тихо плача, Маэми приближается к нам. Орбло пытается расспросить ее, но Маэми лишь качает головой: она ничего такого не видела, но слышала крики в лагере людей неба, заметила большие огни и машину Пьера, унесшуюся на юг, к Двери бога.

Я со всех ног бегу в лагерь. Пьер уже там, грустный и какой-то озлобленный, а Джек сидит на ступеньках лестницы и плачет. Другие чужаки с враждебным видом смыкаются позади меня. Злой вождь убит, а Мэри исчезла и, судя по всему, тоже мертва. Мэри? Так это Мэри была избрана! Я пытаюсь объяснить, что им оказана великая честь, что теперь им будет улыбаться удача, но они кричат на своем варварском языке и, если бы не Пьер, вероятно, растерзали бы меня. Пьер берет меня под руку, заводит в одну из их комнат и говорит мне, что нет никакого бога, есть только разумное животное, внезапно возникшее из другой эпохи, и оно съело Мэри. Я ему не верю! Не хочу верить! Мэри мертва, и Маэми скоро…

Пьер

Я только что объяснил все С’гами, и он мне не поверил. Я собираюсь объяснить все и своим товарищам, но, боюсь, они тоже не поверят мне. У меня нет фотографий, ничего такого, что я мог бы им показать.

И тем не менее я уверен, что прав. По словам С’гами, бог приходит примерно каждые десять поколений, то есть каждые триста лет, если считать поколения так, как это делают гюисы. Триста лет! Период, через который совмещаются внешние планеты и луна, равен двумстам девяноста семи годам. Слишком близко, чтобы быть простым совпадением, к тому же С’гами однажды говорил о священном времени, когда боги собираются на небе.

Мы находимся у самого Приграничья. Один писатель XX века, Бертрам Чандлер, создал цикл романов-предупреждений, действие которых происходит как раз у Приграничья: он утверждал, что на границе Великой Пустоты ткань пространства-времени намного тоньше, чем в центре галактики, и что здесь может произойти что угодно. Думаю, он был прав. Думаю, каждые двести девяносто семь лет под воздействием совместной силы притяжения трех внешних планет и луны эта ткань рвется в некоей точке, расположенной на Ралинде, и настоящее вступает в контакт с былым. Речь идет об эпохе оледенения в конце ралиндийского мелового периода, об эре антропозавров. Ледяной ветер – это массы холодного воздуха, которые «толкают» перед собой нынешний теплый. Деревня находится на севере чувствительной зоны, во все стороны от нее, на полторы тысячи километров, простирается пустыня, и поэтому именно южный ветер объявляет о прибытии бога, – ледяной южный ветер, способный поразить воображение первобытных людей. Какой-нибудь антропозавр, побуждаемый любопытством, направляется на север (есть, вероятно, и другие, которые идут в другую сторону, но их никто никогда не видит) и вступает в контакт с туземцами. Как родился ритуал принесения в дар супруги, я не знаю и, вероятно, никогда не узнаю. Не узнаю я и того, какой инстинкт указывает антропозавру на то, что хроноклазм скоро закончится и пора возвращаться в свои края. Эти вторжения начались очень давно, что доказывают отпечатки, обнаруженные мною поверх палеолитических кремней. Сколько девушек, ушедших радостно или торжественно, чтобы стать женой бога, нашли смерть в пасти антропозавра?