Пришельцы ниоткуда

– Точно сказать не могу. Мы вынуждены проходить сквозь ахун, или, если угодно, через гиперпространство, иначе нам не преодолеть такие колоссальные расстояния. Но, полагаю, до нашей галактики не менее нескольких миллиардов световых лет.

– Нескольких миллиардов! Стало быть, она на другом конце вселенной?

– Вовсе нет! А, понимаю… Вы исходите из принципов космогонии, которые превалировали во времена отлета с Земли ваших предков.

– А из чего еще мне исходить? – тихо спросил старик. – Должно быть, мы кажемся вам варварами. Случай выбросил нас из великого потока человеческого прогресса, и мы потихоньку гнием в той старице, в которую угодили…

После короткой паузы он продолжил, с некоторой горечью:

– Если бы все обстояло иначе, я мог бы стать настоящим астрономом, а не феодалом, правящим несколькими тысячами человек на планете, затерянной в Большом Магеллановом Облаке. Мне еще повезло, что вы прибыли сюда при моей жизни. Прежде чем сгинуть, я узнаю хоть что-то о последних открытиях ваших ученых, увижу хотя бы проблеск света…

– Простите, сколько вам лет?

– Шестьдесят шесть нератских. По чистой случайности здешний год практически не отличается от земного. Там мне было бы шестьдесят четыре…

– Поздновато, – вслух подумал Акки. – Я не врач и не биолог, – сказал он, поворачиваясь к своему соседу, – и ничего не могу вам обещать. Вы, конечно, не доживете до двухсот двадцати – двухсот пятидесяти земных лет, которые являются теперь нормой, но, полагаю, наши геронтологи смогли бы продлить вам жизнь еще лет на семьдесят-восемьдесят, в зависимости от вашей конституции.

– Вы хотите сказать, что после лечения у ваших врачей я смог бы дожить примерно до ста сорока?

– Да. Может, и больше.

Старик побледнел.

– О! Это не столько ради жизни как таковой, – проговорил он приглушенным голосом. – Но поймите, быть может, тогда я успел бы узнать хоть немного…

– И даже много, если все пойдет так, как я желаю! Для этого у нас тоже есть специальные методы.

Герцог наклонился к Акки:

– Простите, что прерываю ваш, как видится со стороны, крайне увлекательный разговор. Вы вряд ли знаете, что граф де Роан – наш самый крупный ученый. А вот юный Онфрей, барон де Неталь, который перед вами, полагает – возможно, ошибочно, – что наша суровая, полудикая жизнь имеет свои преимущества. Он думает, что с точки зрения физической силы, упорства, выносливости, а также лихости мы должны превосходить более цивилизованные расы, например те, которые представляете вы. А ваш друг Хассил утверждает, что вы тоже не утратили этих древних добродетелей.

Акки улыбнулся. Мысленно он увидел перед собой неведомую планету, охваченную космической войной: ледяное пространство во мраке, прорезаемом светом редких звезд, металлическое кишение мисликов, их фиолетовое свечение или зеленоватые лучи изобретенного ими таинственного оружия, эскадры самых различных космических боевых кораблей, с немыслимой скоростью проносящихся над самой поверхностью или врезающихся в лед огненными смерчами. Ему на секунду захотелось описать все это барону и спросить его, можно ли вести такую борьбу без физической силы, упорства или лихости. Он нагнулся через стол к Онфрею:

– Думаю, вы путаете цивилизованную расу со слабеющей. Наша цивилизация или, скорее, целый комплекс цивилизаций находится в полном расцвете. И она закалена беспощадной борьбой, о которой я расскажу вам в более удобное время.

– Возможно, – ответил юный гигант. – Но сама сложность вашей цивилизации вынудила вас упустить из виду основные императивы, которыми являются борьба за жизнь и выживание наиболее приспособленного. Еще давным-давно, на Земле, это заметил один великий ученый.

В глазах координатора заплясали веселые огоньки. Ну вот, теперь, после Вальтера Скотта, еще и Дарвин! И как обычно – плохо понятый! Наблюдение биологического порядка, перенесенное без всяких изменений на социологию, то есть из фактического плана – в план моральный. Общая ошибка примитивного мышления, против которой особенно предостерегали будущих координаторов во время обучения.

– Вы можете привести мне пример?

– Что ж, очевидно, ваш Союз, если вы сказали правду, силен, гораздо более силен, чем мы, и враждебен к нашему образу жизни. Самым простым и естественным решением было бы просто раздавить нас, а не отправлять посла.

– Я не то чтобы посол – скорее, наблюдатель. И не боитесь ли вы, что я воспользуюсь поданной вами идеей?