Пришла подруга

И действительно, по средам, равно как и по другим дням, к ней забредали какие-то личности, всякие непризнанные гении со своими дамами. Дамы приносили в своих торбах выпивку-закуску, и вся эта «богема» неслабо «оттягивалась», мало обращая внимания на Агнессины шедевры (что ее, кстати говоря, почти не волновало) и совсем не ведя разговоры «о высоком», как задумывалось. Все это не входило в планы Агнессы, она совсем не ожидала, что ее дом превратится чуть ли не в притон, куда ежедневно вваливалась толпа мало и совсем незнакомых ей людей, которые ни к какому искусству, как выяснялось в процессе пьянки, отношения не имели. Кто-нибудь почему-то застревал у нее, впадая в многодневный запой. А ведь это притом, что Агнесса, кровь из носа, к восьми должна бежать в свою сберкассу и сидеть там весь день, пересчитывая рубли и доллары, проверяя, не фальшивые ли, что требовало максимум внимания. А какое там внимание, когда в башке – что там дома, ну, украсть, кроме шедевров, особенно нечего, так ведь алкоголик за бутылку и сапоги ее последние вынесет, да и дом может спьяну сжечь, да и привести кого ни попадя. Вот такая вместо «своего круга» получилась жизнь, и таким вот неожиданным боком повернулся к ней имидж «богемной женщины», будь он неладен.

В общем, Агнесса пришла ко мне, и теперь уже я пыталась «формулировать», мол, гони их всех в шею, а что тут еще сформулируешь? Кроме того, сын-брат в ее отсутствие и в присутствии загадочных алкашей начал к рюмке пристраиваться, а когда она пыталась вразумить его хорошей оплеухой, заявил, что ему надоело выносить бутылки и убирать грязь за ее гостями, и что ему хочется горячих щей (это в восемнадцать-то лет!), и что он вообще скоро женится и приведет свою законную жену на свою законную жилплощадь, чтоб хоть кто-то о нем заботился. Передо мной сидела неприбранная женщина с устало поникшими плечами, кое-как заколотыми на затылке волосами, с венозными ногами, у которых валялась хозяйственная сумка с выкатившимся кочаном капусты. «Ладно, – вздохнула она, – живы будем, не помрем», – и тяжелой походкой потащилась домой готовить сыну щи, «а то ведь действительно приведет неизвестно кого».

И вдруг… В общем, появляется на ее горизонте принц. Ну, принц не принц, а, как теперь говорят, спонсор, но Агнесса его называет «меценат», этакий Морозов-Щукин-Третьяков в одном лице. Очень хочет ей помочь, открыть для нее галерею (о, волшебное слово!), где она будет выставлять и продавать свои картины и вообще собирать настоящих художников, открывать таланты и поддерживать их своим галерейным плечом. Но денег у него, у этого мецената, не много, купить галерею он не может, а помочь делом – да, может, просто рад и готов хоть завтра. План, значит, такой. Он дает кому-то взятку и устраивает ее директором магазина «Галантерея», причем магазин этот государственный. В штате, кроме нее, продавщица и уборщица. И вот через какое-то время она этот магазин приватизирует, и трудовой коллектив (а значит, и она в том числе) становится владельцем магазина, а если смотреть шире – недвижимости в центре города. Он, Щукин-Третьяков, делает там небольшой ремонт, и она открывает свою галерею «Агнесса». Такое вот предложение. Она сначала обрадовалась, да что обрадовалась – у нее просто дух захватило от таких перспектив, а потом испугалась. Она сказала, что ничего не понимает ни в бумагах, ни в документах, но меценат успокоил, что ничего делать ей особенно и не потребуется, поскольку у него есть бухгалтер, «своя в доску баба», которая и будет заниматься бумажками и прочей писаниной, а Агнессе надо только представительствовать и встречать посетителей и покупателей. Ну разве можно от такого отказаться?