Присяжный заседатель

– Мама, ты же сама…

– Что было в статье?

– Ты же сама сказала, что тебе не положено это знать. Тебе нельзя читать газеты, нельзя смотреть телевизор…

– Что было в статье? Отвечай!

– Я не помню! Там было написано, что крутили какую-то пленку…

– А что было на пленке?

– Мама, ну ты же там была. Зачем ты меня спрашиваешь?

– Что об этом писала газета?

– Не помню. Кажется, этот Луи Боффано приказал кому-то вырыть тоннель, чтобы кого-то прикончить.

– В газете было написано, что Боффано виновен?

– Я не знаю.

– Что еще написал журналист? Написал ли он, что эта улика является неопровержимой?

– Что это значит?

– Неопровержимая улика? Ты что, совсем маленький? Что написано в статье?

– Да ничего такого. Там только было написано, что в зале все притихли.

– Но какое впечатление от статьи?

Энни хватает сына за руки, сжимает их, что есть силы. Оливеру больно, но это не самое страшное. Больше всего его пугает голос матери.

– Журналист убеждает читателей, что Боффано виновен?

– Мама, я не знаю!

– С кем ты об этом говорил?

– О процессе? Ни с кем. Ты же мне запретила.

– Ax, я тебе запретила? Так вот, я тебе не просто запрещаю. Если ты с кем-нибудь хоть словом обмолвишься об этом процессе, я положу твой велосипед на асфальт и проеду по нему машиной. Потом выкину компьютер в окно. А после этого приду и задушу тебя собственными руками. Я не шучу. Ты понял?

– Да.

Энни отпускает сына, встает. Оливер, закрыв лицо руками, рыдает. Но мать хватает его за волосы и поднимает лицо мальчика вверх.

– Это еще что такое? Ты думаешь, раз в доме нет мужчины, то можно быть плаксой? Ничего у тебя не получится. Немедленно прекрати реветь!

Глава 4

“Я ЛЕТАЮ ВВЕРХ И ВНИЗ С ОТВИСШЕЙ ЧЕЛЮСТЬЮ…”

Проходит еще неделя. Энни сидит в зале суда и смотрит на Боузмена, защитника Луи Боффано. У Боузмена смешные моржовые усы, острые желтые зубы; он не спеша идет в центр зала – собирается устроить прекрасный допрос свидетелю обвинения.

Начинает он так:

– Итак, мистер Де Чико, вы тут говорили, что у Луи Боффано возникли проблемы с Сальвадоре Риджио. Так?

У Поли Де Чико совершенно лысый шишковатый череп. Общее впечатление задумчивости и даже мудрости – до тех пор, пока мистер Де Чико не начинает говорить.

– Чего-чего? – говорит он. Боузмен заходит с другой стороны.

– Вы дали показания, что Луи Боффано занимался торговлей кокаином и героином.

– Ну.

– А откуда вам это известно?

– Ну как, я был с ним вместе.

– Вы были его верным подручным, так?

– Каким еще подручным?

– Разве вы…

– Я был никаким не подручным. Моя должность называлась “капитан”.

– Ах извините, капитан. Так вот, капитан Де Чико, у кого Луи покупал кокаин? Поройтесь у себя в памяти.

– У “Кали”.

– У картеля “Кали”?

– Ну.

– Этот картель находится в Колумбии, так?

– Ну.

– А героин? Откуда вы брали героин?

– От “Ндрангеты”.

– Это итальянская организация, верно?

– Ну, из Калабрии.

– И эта организация связана с мафией?

– Чего-чего?

– Считаете ли вы, что “Ндрангета” связана с мафией?

– По-моему, она и есть мафия.

– Теперь перейдем к Сальвадоре Риджио. Он был главой семьи Кармины, правильно?

– Ну.

– Вы тоже принадлежали к семье Кармины?

– Ну.

– Как и Луи Боффано, так?

– Ну.

– Ладно. Сальвадоре Риджио был против контактов с картелем “Кали” и “Ндрангетой”, так?

– Да, он уперся.

– Объясните нам, мистер Де Чико, с чего это он вдруг “уперся”?

– Говорит, наркота – не наш бизнес. Против закона, говорит.

– Против закона? Против закона семьи Кармины?

– Ну.

– А откуда взялся этот закон, мистер Де Чико?

– Хрен его знает.

– По-моему, обвинение пытается изобразить Сальвадоре Риджио этаким крестоносцем, принципиальным врагом наркотиков… – Смех в зале. – Скажите, мистер Де Чико, могли бы вы квалифицировать Сальвадоре Риджио как крестоносца против наркотиков?

Вскакивает окружной прокурор Тэллоу.

– Протестую. Здесь судебный процесс не над Сальвадоре Риджио.

Боузмен пожимает плечами.

– Прокурор пытается сделать из покойного образцового гражданина, чтобы создать у присяжных предубеждение против моего клиента.

Судья принимает протест обвинителя. На это Луи Боффано громким шепотом, так, чтобы было слышно во всем зале, замечает:

– Правосудие, мать твою.

Судья Витцель наклоняется к микрофону.

– Вы что-то сказали, мистер Боффано? Повторите, пожалуйста.

Луи ухмыляется.

– Не стоит.

– Свое мнение о процедуре суда оставьте при себе, – шипит Витцель. Потом обращается к адвокату. – Можете продолжать допрос, мистер Боузмен. Но не задавайте вопросов о моральном облике Сальвадоре Риджио.

Боузмен снова берется за Поли.

– Стало быть, неписаный закон семейства Кармины запрещал оптовую торговлю наркотиками, так?

– Ну.

– Кара за непослушание?

– Смерть.

– Вы говорили тут, что мистер Боффано давно является членом семьи Кармины.

– Ну.

– Двадцать три года, так?

– Ну.

– Он считался хорошим солдатом?

– Не знаю. Наверно.

– И все-таки он хотел изменить традицию, существовавшую в семье.

– Ну.

– Почему?

– Деньги.

– Много денег?

– Ну.

– Сколько мне помнится, вы говорили о прибыли в миллиард долларов.

– Ну это так, разговоры одни.