Присяжный заседатель

Джозеф все время оглядывается, явно нервничает. Он всегда такой. Особенно когда покидает семейные владения на Стейтен-Айленде. Хотя на самом деле именно там он скорее всего и схлопочет свою пулю. Около подъезда собственного дома, в соседнем ресторанчике, возле дома своего братца – одним словом, где-нибудь по соседству. Правда, не исключено, что Джозеф встретит смерть в собственной спальне, как бедный Сальвадоре Риджио.

Учитель натягивает на голову маску с отверстиями для глаз и рта. Маска сшита на заказ – облегает лицо просто идеально. Вот Джозеф и его спутник останавливаются перед мавзолеем, Боффано-младший осеняет себя крестным знамением. Тогда Учитель говорит:

– Привет, Джозеф.

Оба мафиози дергаются и судорожно хватаются за пистолеты. Смотрят вправо, влево. Поднять головы и посмотреть вверх ума у них не хватает. Джозеф на всякий случай прячется за мраморный парапет. Если бы началась настоящая перестрелка, этот парапет его не спас бы, думает Учитель.

Прямо над усыпальницей растет клен, весь покрытый красной листвой. Учитель отрывает один листик и бросает его вниз, прямо на лысый череп Джозефа. Листик грациозно вальсирует, но в последний момент падает Джозефу не на лысину, а на кончик носа. От неожиданности Боффано-младший дергается и стукается затылком о мраморную стену.

– Мать твою! – рявкает он.

– Расслабься ты, Джозеф, – говорит сверху Учитель. Джозеф закидывает голову и смотрит на него свирепыми глазками. Автоматический пистолет дрожит в его руке. Учитель улыбается, он – само добродушие.

– Если бы я собирался тебя прикончить, то не стал бы окликать. Ты бы уже лежал в этой тихой гробнице. Кстати, Джозеф, ты предпочитаешь, чтобы тебя положили слева или справа от твоей достопочтенной матушки?

– А ну-ка слезай с мавзолея моего долбаного семейства!

– Ты оговорился, Джозеф, – говорит Учитель. – Надо было сказать не “мавзолей моего долбаного семейства”, а “долбаный мавзолей моего семейства”. Улавливаешь разницу?

Учитель замечает, что Фрэнки, телохранитель Джозефа, чуть заметно усмехается. Что ж, для костолома этот парень совсем не глуп. Да и личико худое, смышленое. Двигается грациозно, не суетится. Пожалуй, Фрэнки выгодно выделяется из всех многочисленных горилл, состоящих в войске Боффано.

– Привет, Фрэнки, как дела? – говорит Учитель. Тот пожимает плечами.

– Вроде ничего.

– Ты все еще встречаешься со своей ирландской подружкой?

– С Молли? Да. А откуда вы…

– Так, кто-то показывал мне ее фотокарточку. Классная девчонка. Лови-ка.

Учитель бросает вниз узкую картонную коробку. Фрэнки едва успевает ее подхватить. В коробке лежит одна орхидея.

– Это “ликасте виргиналис”, – поясняет Учитель. – Только что срезана. Чувствуешь, какой аромат? Ночью, когда вы будете заниматься любовью, положи цветок возле подушки. Вот увидишь, девчонка будет кидаться на тебя, как пантера.

– Елки-палки, – присвистывает Фрэнки. – За это спасибо.

Джозеф не выдерживает.

– Слушай, Фрэнки, мать твою, нам еще только цветочков не хватало. – Оборачивается к Учителю. – Ты слышал, что я тебе сказал? Слезай вниз!

Учитель слегка опирается на каменного ангела и очень ловко, за пару секунд, спускается вниз.

– Что ты там делал? – спрашивает Джозеф. Учитель не отвечает.

– Хотел проверить, нет ли за мной хвоста? Заруби себе на носу, ублюдок, я сам могу о себе позаботиться.

– Джозеф, ты лучше скажи мне, зачем хотел со мной увидеться.

– Ты еще спрашиваешь? Я слышал, что ты химичишь с присяжными.

– Правда? Интересно, от кого ты это слышал.

Джозеф поднимает палец:

– Заткнись, сука. Без твоих штучек, понял?

– Я тебя слушаю.

– Я не хочу, чтобы ты приставал к присяжным. Это слишком рискованно.

– Конечно, Джозеф, ты предпочитаешь без риска. Например, засадить твоего братца на всю жизнь в тюрьму, чтобы главой семейства стал ты, да?

– Мой брат будет на свободе.

– Насколько я слышал, вчера в зале крутили пленку.

– Плевать всем на эту пленку! Боузмен от нее камня на камне не оставит. Это будет не улика, а “Маппет-шоу”. Ничего у них не выгорит с этим процессом. Этот прокурор Тэллоу из какого-то там задрипанного округа Вестчестер – не профессионал, а любитель. Там даже ФБР не задействовано. Даже Служба по борьбе с наркотиками. Только местные козлы, вообразившие себя ковбоями. Ни хрена у них не выйдет.

– Уважаю твой оптимизм. Но я слышал, что Боузмен смотрит на будущее весьма скептически.

– Подстраховывается.

– Вот и я тоже подстраховываюсь.

Глаза Джозефа превращаются в щелочки.

– С кем именно из присяжных ты контактируешь, ублюдок?

Учитель только усмехается.

– Когда я тебя о чем-то спрашиваю, отвечай. Пока брат в тюрьме, я босс всего семейства.

– Только не мой.

– Моя семья платит тебе деньги.

– Да, Джозеф, и очень много денег. Но все равно ты мне не босс. Твой брат в курсе моих действий.

– Конечно, ты совершенно задурил ему голову. Вертишь им, как хочешь. Со мной у тебя не получится. И маска мне твоя не нравится. Что это ты от меня свою рожу прячешь?

Лао Цзы говорит: “Лучший из правителей тот, о ком не ведают подданные”.