Признание в любви

Перед домом короткий плетень с глиняными горшками, разрисованными Ирой, не пускает на дорогу шиповник. Берёзы делятся с ним солнцем. Посаженная нами ель вытянулась выше крыши. Шары бульденежа не дают заглянуть в окна первого этажа. Говорят, правда, что взгляд и так не поднимается от цветов. Ландыши пришли из леса сами и остались. Первые расцветают, естественно, нарциссы: напрасно считают, что они любят только себя.

Со стороны сада дом обвит хмелем, диким виноградом. Идешь по дорожке, словно плывешь по морю, цветочные волны разной высоты поднимаются и опускаются. Они журчат кузнечиками, гудят шмелями и пчёлами. Не успеваешь сделать глубокий вдох – над головой девятый вал – золотые шары с ярко-жёлтой «пеной».

Ирины любимые – гиацинты, её день рождения 29 февраля, зимой других цветов с сильным и нежным запахом не найдёшь. Гиацинт в Греции считается выражением любви, верности и счастья. Они мне раньше просто нравились, теперь полюбил. Потому что она их любит.

В жизни так и бывает: своё счастье сразу не разглядишь. Но проходит время, и ты осознаёшь, что без него жить не можешь, а создать его можно только самим. Ира знает, как. И про цветы знает. Когда отцветут, заворачивает, хранит. Весной высаживает – получился уголок любви. С каждым годом он расширяется. У неё получается беречь не только цветы, но и наше счастье, оно с каждым годом тоже расцветает.

Приезжаем, первым делом бежит в сад, поэтому всё и растёт, хотя ни картошки, ни помидоров нет, есть зелень и клубника – торжество вкуса и запаха. Такого сильного, что притягивает соседей, когда нас нет, они её собирают и хранят. Наверное, от зависти, советуют:

– Проредите яблони, ветки мешают друг другу.

– Весной на них опускаются белые облака завораживать нас запахом, а яблок много, большие и сладкие, – не соглашается Ира.

– А вдруг мешают? – спрашивает она уже у меня.

Купил электропилу. Отпилил одну ветку – спохватилась: «Они ведь живые и не виноваты, что так вышло». Смеюсь: «Напрасная пила». Хорошо, когда жизнь не вынуждает отказываться от прекрасного, тем более таким варварским способом. Тяжело человеку с обострённым чувством сострадания, с ощущением собственной вины за всё случившееся рядом с тобой. Ты же отвечаешь… перед собой, а это самое главное. И самое трудное.

Земля отнимает сегодняшний день. Когда возникает желание окунуться в другое время, в иную жизнь, что бывает часто, мы открываем двери средневекового монастыря святой Бригитты в Таллине. В монастыре крыши нет, древние стены. Опера, звёзды с мировыми именами. Что такое музыка? Волшебный мир. Мы в него входим, веселимся или страдаем. Затихла музыка – спектакль окончен. Остановили чужую, далёкую, но вместе с нами прошедшую жизнь, с которой успели сродниться. Продолжаем её на уютных улочках, они очаровывают стариной, мерцание витрин добавляет сказочности. Сейчас из-за угла выйдут Гретель и Гензель, встретят их весёлой мелодией бременские музыканты. Зайдём в ночной ресторан, подождём братьев Гримм. Они нас сразу узнают и раскланяются, потому что мы тоже из сказки. Самой лучшей сказки, сказки про любовь, её пишут двое, для себя. Остроконечный шпиль собора подпирает улыбающуюся Луну, мне вдвойне приятно, со мной ещё Ирина улыбка. Если улыбаешься по-доброму, то в ответ тебе улыбаются все. Приглядитесь внимательнее, хотя бы к Луне, и потом, мы же в сказке. В её волшебном мире мы вместе, это мир вокруг, но, главное – он внутри нас.

Как выглядит один день этого мира? Со стороны – неприметно, можно не обратить на него внимания, а можно: из каждой мелочи сделать праздник, праздник для двоих, это получается само собой, когда любишь. Таких мелочей за день – не сосчитать. О любой хотелось бы рассказать, но тогда выйдет повесть «Один день…». Она была написана и считается, что повлияла на ход развития страны. Наши мелочи, на первый взгляд, влияют только на нас. На самом деле, их примеряют на себя и другие.

Обычное утро. Обычность его в том, что независимо ни от чего, в том числе от погоды, внутри – светло, любимая рядом. Я встаю на цыпочки, вытягиваюсь: «Слово „Утро“ должно быть с большой буквы. Всегда». Сегодня голубое небо. Ира чем-то занималась в саду, кликнула меня, показывает светло-коричневую щепку (поднять – не поднять, не для этого же позвала): «Не подходи, потревожишь». Замечаю на щепке такого же цвета сложенные крылья бабочки. Ира называет, но разве запомнишь заковыристое латинское слово? Что-то ждём… крылышки приоткрываются – какие они большие, но на щепке всё равно почти незаметно. И вот раскрылись: не крылышки, а уже – крылья, вдруг засветились ярко-голубым сиянием с отливами красного. Они колышутся вверх-вниз и цвета меняются. Небо от зависти занавешивается облаком.

– Вот это да! Первый раз вижу.

– Чтобы увидеть – нужно уметь ждать.

– Я и ждал… – пятьдесят лет.

Любуемся. Красотой можно наслаждаться бесконечно …когда вдвоём, с любимым.