Призрак киллера

Зато такие фирмы есть на Западе. На настоящем Западе, где есть по-настоящему большие деньги. Где деловые люди с крезовскими состояниями не устраивают диких загулов в парижских казино, как это делают русские «богачи на час». Где такие люди, действительно владеющие страшными капиталами, ведут скромный образ жизни, пьют только молоко, собирают картины и по воскресеньям с рыбьими глазами сидят на тусклых скамьях лютеранских кирх вместе со своими женами и детьми…

Вот у таких людей есть настоящие деньги. И пока русские нувориши бегают по Ниццам и Каннам со своими визгливыми потаскухами, эти тихие западные люди вершат судьбы мира. А заодно, конечно, и судьбы этих же самых «новых русских»…

И вот некая мощная европейская финансово-промышленная корпорация обратила свои взгляды на синегорский комбинат. Очень он вдруг приглянулся серьезным дядям.

Но по российским законам эти самые дяди не имели права купить контрольный пакет акций. Такой пакет может купить только русская компания. Считается, что крупную недвижимость можно отдавать-продавать только в руки отечественному капиталу.

Вот тогда корпорация «Санрайз» и нашла банк «Солнечный», который по закону мог купить акции комбината, но у него, конечно же, не было таких денег.

«Санрайз» дала деньги банку «Солнечный» на покупку, и тот добросовестно согласился выступить как бы тайным посредником. То есть комбинат теперь вроде бы принадлежал по бумагам банку, а на самом деле вовсе не ему, а некоей западной компании…

И теперь именно «Санрайз» будет осуществлять руководство комбинатом, продавать на мировом рынке его продукцию и получать основные дивиденды. А банк «Солнечный» за причитающуюся ему «малую толику» будет только делать вид, будто является собственником комбината.

А для того, чтобы банк никогда не забывал о взятых на себя обязательствах, о полученных деньгах и вдруг в один прекрасный день не возомнил себя действительным хозяином комбината и всех связанных с ним доходов, была составлена соответствующая бумага. Бумага о том, что «Санрайз» дает огромную сумму денег московскому банку, а тот за это, купив на эти деньги синегорский комбинат, обязуется твердо помнить, кто на самом деле хозяин положения.

Бумагу эту подписали в некоем тихом и благородном западном городке, а потом запрятали подальше. И так далеко и надежно запрятали, что найти ее почти так же трудно, как затонувшую Атлантиду или страну Шамбала на Тибете…

А почему? Почему эта бумага хранится, как Кощеева смерть?

Да потому что стоит ей выплыть на свет, как вся сделка по синегорскому комбинату будет немедленно признана недействительной, итоги аукциона аннулированы, как незаконные, совершенные с обманом государства… После чего рухнет вся комбинация, задуманная с таким размахом. Деньги государство обратно не вернет, коли уж обнаружит обман. Оно и вообще-то не любит отдавать деньги, а уж в этом случае нечего и надеяться. Да и вообще, руководителям банка «Солнечный» скорее всего придется все бросить и тихо-тихо сидеть на своих виллах на турецкой стороне Кипра, откуда не выдают уголовных преступников. А на турецкой стороне Кипра только отдыхать хорошо недельку в году… Жить там всю жизнь весьма тоскливо.

Вот такова была диспозиция, которую Щелкунчик с трудом уяснил себе из сложного разговора с Ниной. Женщина говорила сбивчиво, все время раздражалась на непонятливость Щелкунчика, каждую минуту разговор мог прерваться…

— А как об этом узнала ты? — спросил он в конце концов.

— Я узнала об этом от Алеши, — ответила совершенно просто и спокойно Нина.

Вот уж что было неожиданно… Откуда же двадцативосьмилетний педераст-гуманитарий из Москвы мог узнать о таком?

А все заключалось в том, что на соответствующих переговорах между банком «Солнечный» и компанией «Санрайз», где генерировалась идея, а потом и подписывалась искомая бумага, нужен был переводчик… Вот Алексей Кисляков и был тем самым переводчиком.

— Леша закончил филологический факультет и говорил по-английски почти как по-русски, — с гордостью пояснила Нина, как будто речь шла о живом человеке и знание им языка могло сейчас иметь какое-то значение. — Он стажировался в Англии, в Оксфорде, — добавила Нина. — И даже там все отмечали, какое у него замечательное произношение.

Щелкунчик понял, какую травму пережила эта женщина, когда увидела труп брата. Похоже, она действительно очень любила его, раз до сих пор не могла перестать им гордиться.

— А как твой Леша попал на эти секретные переговоры? — спросил Щелкунчик. — Там ведь наверняка была такая секретность, что только держись…

— Все очень просто, — усмехнулась печально Нина. — Один из главных людей в банке «Солнечный» такой же педераст, каким был и мой Алексей. То есть не такой же, а как раз наоборот. Леша был «девочкой», а этот господин — «мальчик»… Вот этот человек и возил иногда с собой Лешу по разным местам. И на тот раз Алеша был переводчиком. Кому же еще и доверять, как не собственному любовнику?