Призрак киллера

«Ну и ну, — подумал Щелкунчик. — Живут же люди… Представить себе невозможно. Интересно, а на тех переговорах переводчик Леша был в мужском костюме или одет девицей и накрашен?»

Вернувшись в Москву после переговоров, Алексей осознал, при чем он присутствовал, прикинул и понял, что на такой информации можно заработать огромные деньги. В конце концов, его старшая сестра была журналисткой, и от нее он примерно знал, сколько можно «сорвать» денег за вовремя и красиво добытый материал. Особенно если он такой «жареный», как тот, что Алексей привез с собой из-за границы…

Тем более что на обратном пути Леша поругался со своим любовником. Любовник приревновал Алексея к кому-то, кому тот неосторожно строил глазки, и закатил скандал.

— Это, наверное, у нас с Лешей фамильная черта, — усмехнулась Нина невесело. — Половая невоздержанность… Оба мы ничего с собой поделать не можем… Тянет нас на мужиков — и меня, и Лешу.

Она говорила теперь о брате в настоящем времени, как будто он был жив, и Щелкунчик подумал, что она ухитрилась на время забыть о своем горе.

— Одним словом, любовник-банкир расстался с Лешей, — сказала Нина. — И Леша посчитал себя свободным от всяких обязательств. Он пришел ко мне и рассказал о том, на каких переговорах он был переводчиком.

Нина же мгновенно сообразила о том, что может сулить такая информация. Она бросилась к своему главному редактору и потребовала выписать ей командировку в Синегорье.

«Я привезу вам такой материал, что все закачаются! — пообещала она. — По материалам нашей статьи будут парламентские слушания… Это нечто потрясающее. Такая афера…»

Главный редактор согласился с тем, что это действительно афера века и что материал может поднять тираж их газеты. Такое не каждый день попадает в руки журналистам.

Редактор выписал ей командировку, и Нина взяла билет на поезд до Синегорья. А накануне отъезда с ней произошел странный случай. Вернее, даже не странный, а удивительный. Она шла к себе домой, чтобы укладывать вещи перед отъездом, когда у подъезда своего дома заметила машину, в которой сидели двое.

Сначала она не обратила внимания на эту машину — мало ли кого она могла ожидать… Но стоило ей поравняться с автомобилем, как дверца распахнулась и навстречу ей вышел ее знакомый, которого она не видела несколько лет. С Семеном она училась на одном курсе факультета журналистики. Курс был довольно большой, и они не были друзьями, однако в лицо, конечно, друг друга помнили.

— Потом, уже после окончания университета, мне как-то сказали, что Семен пошел служить в органы, — сказала Нина. — Тогда, десять лет назад, это еще было довольно престижно, хотя «волна» уже поднималась. Ну, ты знаешь, что многих мальчиков после факультетов журналистики, исторического, восточного и тому подобных приглашали работать в КГБ… Это был не секрет, хотя касалось это, конечно, только надежных и неоднократно проверенных.

Про это Щелкунчик знал, хотя его это и не коснулось. Все-таки он учился совсем не в таких престижных местах… А в престижных вузах, в особенности московских, обработка студентов начиналась буквально со второго курса. Органы присматривались к каждому. Начиналось все с того, что производилась вербовка секретной агентуры среди студентов. По-русски эта самая секретная агентура называлась стукачами.

Стукачей могло быть сколько угодно, им не платили за их услуги. Стукачи работали бесплатно, из чистого энтузиазма.

Ну, не из энтузиазма, конечно… Тут все было сложнее. Студента вызывали с лекции в отдел кадров, и там уже ждал аккуратный такой человек в костюме и при галстуке. После короткой ознакомительной беседы этот человек представлялся сотрудником КГБ и предлагал студенту подписать бумагу о сотрудничестве и ежемесячно давать информацию о своих сокурсниках, соседях по общежитию, преподавателях…

— Это ваш гражданский долг — помогать органам, — говорил сотрудник охранки. Многие верили и этому: шутка ли, у двух третей народа за семьдесят лет сознание оказалось вывихнуто так, что до сих пор не может прийти в норму. Если семь десятилетий заставлять под страхом смерти верить в то, что черное — это белое, любые смещения могут произойти…

А большинство соглашались сотрудничать еще и потому, что в случае отказа могли бы последовать кары — отказ в выезде за рубеж по турпутевке, плохое распределение по окончании вуза… Да мало ли рычагов могло найтись на непокорных и больно гордых…

Таким образом, в одной студенческой группе число стукачей могло достигать пяти-шести человек, то есть трети состава.

Отчего люди в России не уважают друг друга? Да оттого, что как ни рядись джентльменом и ни корчи из себя благородного мечтателя, эдакого Евгения Онегина, а каждый сам про себя и друг про друга понимает все… Что — заляпаны, запятнаны, поруганы и осквернены… Почти каждый. Так что ж теперь из себя благородных корчить…

А уже на втором и на третьем курсах начинался отбор тех, кому потом, после окончания, будет предложено стать штатным сотрудником, то есть офицером спецслужбы.