Призрак Заратустры

— Была. Причем любимой. Когда его в ЧеКа забрали, он весь свой гарем брату подарил. Думал, что под расстрел идет, а в Азии не принято, чтобы гарем бесхозным оставался. Он по наследству переходит. У Рахматуллы из всей семьи только Керим себе свободу отвоевал, сбежал из-под стражи в Коканде. Его в розыск объявили, но у легавых руки коротки…

— Так это он вас так натаскал? Из гейш самураев сделал…

Она смерила его презрительным взглядом.

— Записок русских путешественников начитался? Жена хана — это тебе не шлюха. Мы в гареме и гимнастикой занимались, и атлетикой, и рукопашный бой изучали…

— Зачем?!

— Чтобы в ногу со временем идти. Это при Тимуридах у хана евнухов было больше, чем жен и наложниц, вместе взятых. Было кому наш покой охранять. А теперь гарем сам себя защищает. Понял?

Вадим помотал головой.

— Не понять мне тебя, Гуля Перепелкина… или все-таки Гюльчатай? Неглупая, уставы знаешь, а такими антисоветскими понятиями оперируешь. «Гарем»! Какие гаремы, когда новая жизнь кипит? Электростанции строить надо, дворцы пионеров, р-руду добывать, железные дороги прокладывать… Р-реакционерша ты! Ни за что теперь не поверю, что сникеры вам от разбитых интервентов достались. Небось, из-за кордона снабжение получаете? Господа-капиталисты любят р-разную сволочь поддерживать, которая народной власти палки в колеса вставляет…

Ух, как она взъярилась! Под ресницами молнии вспыхнули.

— Руду, говоришь? А вот не хочу я ее добывать! И строить не хочу, и тайгу валить… Не мое это занятие. И не их! — Она широко повела рукой, указав на столпившихся амазонок. — Вы у ханов спросите, для чего Вседержитель женщину сотворил, они вам подскажут. Они в этом толк знают, в отличие от комиссаров… В гробу я ваши стройки видала, и вас, красноперых, вместе с ними!

Вадим утомился спорить, да больше и не требовалось.

— Ладно… Вы меня к стенке или как?

Любопытственно было услышать, что она ответит, но медлить нельзя. Человек, которому задают лобовой вопрос, на краткий промежуток как бы отключается от реальности, концентрируется на том, чтобы мысли в кучу собрать. Этим промежутком Вадим и воспользовался. Сиганул к лже-инструкторше, вышиб у нее револьвер, а после, винтом закрутившись, подкатился под ноги врагинь, что обступили кольцом. Свалил двух, прорвал окружение — и к крепости!

Все сделал правильно, но не учел, что впотьмах притаился тот, кто втрое опаснее каждой из этих тигриц.

В проеме крепостных ворот — и откуда он там взялся? — возник Керим-Мансур. Громыхнул наган, и Вадим споткнулся, ужаленный в голень. Свалился, посмотрел назад. Ханши сызнова сомкнули ряды и надвигались, вертя шашками, как пропеллерами. У одной из них — кажется, у немой Алии — из-под паранджи появился маленький пистолет. Ну, все, кирдык, сейчас дострелит.

Но что это? Выпущенная ею пуля пролетела над Вадимом. Он по инерции проследил за траекторией. Керим-Мансур, выпустив наган, скорчился и сдавил левой рукой правое запястье. Ранен!

Алия вырвалась из скопища бандиток и побежала к Вадиму.

— Куда ты? — хлестнул ее сзади визг Перепелкиной. И по-узбекски: — Каэрга?

Провидев измену, ведьмы в паранджах залязгали шашками, устремились за беглянкой. Она отвела руку с пистолетом и, не глядя, стрельнула раза три. Никого не задела, но они подались назад, и она беспрепятственно добежала до Вадима. Он уже встал, рана на ноге оказалась ерундовой: пуля вспорола мякоть, кость не задета. Кровь, однако, текла обильно, штанина промокла до ступни.

Алия подставила ему плечико, он привалился к ней и похромал к воротам. Керим, лежа с продырявленной рукой, дотянулся до нагана, но Алия на ходу отфутболила оружие, а Вадим приложил брата Рахматуллы кулаком по кумполу. Пришибить бы насмерть, но верные женки вступились за поверженного супруга — совсем близко засвистели шашки, и Алия с Вадимом поспешно затворились в крепости.

Вадим втолкнул спасительницу в коридорчик, а сам плюхнулся за пулемет и выпустил наудачу пару очередей. Кого-то зацепил, а может, нет — крику было много, но мерзопакостное бабье разбежалось, и в горизонтальном положении остался только подбитый ранее Керим. Боком, как краб, он уполз за угол, где из «Гочкиса» его было уже не достать.

Вадим ощутил прикосновение к раненой ноге. Отпустил гашетку пулемета, перекатился на спину. Над ним стояла с ножом в руке Алия. Вот будет номер, если она его прирежет! Вдруг у нее не только с языком, но и с мозгами непорядок?

— Спасибо тебе! — выговорил он как можно искреннее. — Рахмат чин дилдан… В общем, мерси.

— Не за что, — донеслось из-под чачвана. — Я чуть не опоздать. Все так неожиданно…

Вадима вверг в ступор не тот факт, что немая заговорила, а ее голосок — переливчатый, как колокольчик. Его он узнал бы из миллиона.

Ногу перестало саднить. Он сел и дернул чачван, закрывавший лицо избавительницы.

— Кто ты?

Она поддела паранджу и вызволилась из нее, представ в расшитой бисером блузке и синей юбочке с подолом ниже колен.

— Аннеке?!