Призраки дома Блэквуд

Блэквуд – нечто совершенно иное. Здесь нет ни звенящих колокольчиков, ни мерцающих свечей. Духи страдают в его стенах, их видно. И они раз за разом переживают свою смерть.

– Боже милостивый… – прошептала Мара. Уже просто признать, что она ошибалась, было нечеловечески тяжело. А столкнуться с последствиями – в сотню раз хуже.

Я не хочу разбираться с этим одна. Просто не могу. Если бы Нил…

При мысли о Ниле боль разгорелась с новой силой. Он был прав насчет Блэквуда. Более того, он пошел на риск и попытался спасти ее, а Мара выкрикивала оскорбления вместо благодарности.

– Черт, черт, черт!

Она вспомнила его слова накануне ночью, когда он умолял ее позвать священника: «Мара, я готов ради тебя на все. Я даже переживу, если ты меня за это возненавидишь – главное, чтобы ты была в безопасности».

Качая головой, Мара медленно обходила по кругу спальные мешки, которые привез Нил.

Неужели он еще тогда планировал этот сеанс? Знал, что это рискованно, что потеряет меня, если узнаю…

Я бы отдала все, чтобы его вернуть.

Вытащив телефон из кармана, Мара с облегчением выдохнула, когда он включился. До встречи с родителями она просидела в кофейне совсем недолго, но аккумулятор немного подзарядился.

Он может не захотеть говорить со мной. Какие чудовищные, жестокие слова я тогда кричала. Но может…

Она набрала номер Нила и поднесла телефон к уху. Звонок оборвался, даже не дав ей оставить сообщение. Черт. Он выключил телефон.

Мара закрыла лицо руками. Что ей теперь остается? Она застряла в Блэквуде до рассвета, переждать ночь – и можно будет пойти в город. Что бы ни происходило в этом доме, оно становится сильнее, а еще только начало вечера.

Мара попыталась вспомнить спиритические сеансы и собрания, в которых участвовали ее родители, когда она была маленькой. Она специально всеми силами старалась подавить воспоминания, надеясь, что когда-нибудь сможет забыть, и сейчас возвращаться к ним было все равно что ковырять старые болячки.

Перед мысленным взором проплывала череда лиц медиумов, многих уже довольно пожилых, бывавших у них в доме. Всплывали картинки подрагивающего пламени свечи, наборов памятных безделушек, принадлежавших умершим, то, как она с родителями и множеством незнакомцев держались за руки, участвуя в спиритических сеансах. Как мисс Хоровитц, медиум, к которой ее мать хотела отправить Мару на обучение, выкрикивала бессвязные сообщения под раскаты грома.

Но ничего не помогало. Джордж, Элейн и их знакомые спиритуалисты – все они пытались связаться с мертвыми, а не наоборот. Мара знала с десяток вариантов начать спиритический сеанс, но ни одного способа изгнать незваного призрака.

Она вновь взглянула на телефон: батарейка уже почти разрядилась. Попробовала позвонить Нилу второй раз, но результат оставался прежним. Больше мне некому звонить.

Мара гордилась своей независимостью. Она вела практически затворнический образ жизни, и единственным исключением, единственной брешью в защите был Нил. Она никогда настолько не сближалась ни с одним человеком, ни с кем ей не было так приятно и спокойно. Но без него она чувствовала себя совершенно одинокой. Друзей у нее не было, да и бывших коллег она тоже держала на расстоянии вытянутой руки.

Пару секунд Мара раздумывала, не позвонить ли родителями, но даже знай она их номер, они не смогли бы помочь. В голову пришла еще идея, и она поморщилась. Но вариантов больше не было: или они, или никто. Глубоко вздохнув и прижав грозящий вот-вот отключиться телефон к груди, Мара выглянула из комнаты.

Кресло-качалка так и не остановилось. Теперь, когда больше нельзя было использовать в качестве оправдания сквозняки, от этих звуков душа уходила в пятки. Держась как можно дальше от хозяйской спальни, Мара прошмыгнула по коридору. Дверь не открылась. Пространство под лестницей оставалось пустым, и только кресло продолжало раскачиваться. Мара поспешила вниз, пытаясь унять норовящее выпрыгнуть из груди сердце.

Проходить через гостиную она не хотела, так что выбрала путь подлиннее, через столовую и кухню, постоянно оглядываясь через плечо, внимательно осматривая стены, мебель, но ничего странного не заметила. Зато когда добралась до комнаты отдыха… Кровавые отпечатки ладоней теперь виднелись на всех четырех стенах, выделяясь на сером дереве, и на всей поверхности двери в подвал. Мара постаралась пройти напрямик, но волоски на шее встали дыбом, и она не могла определить, почудился ей взгляд в спину или нет.

В библиотеке царил хаос. При виде перевернутого стола и треснувшего стула она ощутила острый укол стыда.