Призраки дома Блэквуд

Впервые за все время в Блэквуде Мара спала без снов вообще. Ей хотелось подольше насладиться этим ощущением, но все вокруг будто сговорилось вернуть ее в сознание.

Больше всего раздражала рука. Проще говоря, болела она просто чудовищно. Не так, как от свежего пореза, острая боль притупилась, но вместо нее пришла новая – тянущая, ноющая, распространяющаяся все дальше.

А еще было слишком светло, хотя она не сомневалась, что на дворе по-прежнему ночь – значит, придется накричать на того, кто включил свет.

Что, уже никакого уважения к законному сну?

И голос. Громкий, незатыкающийся голос. Вскоре после восемнадцатилетия Мара сняла квартиру вместе с двумя иностранными студентами. Они каждое утро просыпались в четыре утра и шли в спортзал. Пока собирались, они включали блендер, хлопали дверьми, переодеваясь в спортивную одежду, и без конца болтали с невыносимым акцентом. После этого опыта Мара зареклась когда-либо снимать квартиру со знакомыми из соцсетей. И все же те студенты были не настолько раздражающими, как этот голос.

– Мара, пожалуйста, очнись. Ты меня слышишь? Милая, ты должна проснуться.

Почему Грегори зовет меня «милой»? Куда делся акцент? И почему он так расстроен?

Мара заставила себя приоткрыть глаза, но головная боль с такой силой сдавила черепную коробку, что она тут же зажмурилась снова.

– Мара, слава богу. – Мозолистые пальцы погладили ее по щеке, и воспоминания начали возвращаться. Сеанс, подвал, Виктор… Нил.

– Нил! – попробовала произнести она, но вышел лишь хрип.

– Все хорошо, любимая, ты в безопасности. Все будет хорошо.

Заморгав, Мара снова открыла глаза, и тут же в поле зрения появилось лицо Нила. Бледный, с размазанной грязью на щеке, но взгляд живой и встревоженный, внимательно ее изучающий.

Судя по видневшемуся за спиной Нила кусочку перил, они вновь были в коридоре. Ее держали на руках как ребенка, укутанную в одеяло, и только предплечье открыто, там, где свернулась в ране кровь.

– Ты в порядке? – с трудом пробормотала Мара.

– Да, все хорошо. – Губы Нила дрогнули в неуверенной улыбке, которая тут же пропала. – Прости, Мара, мне так жаль. Я… я не мог остановить его, мне очень, очень, очень жаль…

– Уф-ф… – Убедившись в безопасности Нила, Мара позволила себе снова погрузиться в утомленное оцепенение. – Все в порядке. Привези мне печенье твоей мамы, и мы в расчете.

У Нила вырвался то ли смешок, то ли рыдание, и он поцеловал Мару в лоб.

– Ну как она? – спросил другой знакомый голос, но Мара узнала его не сразу.

Дэмиен. Я что, в самом деле пригласила к себе медиумов? И как далеко я зашла в своем сумасшествии за эти сутки?

– Она проснулась, – сообщил Нил. – У тебя получилось вызвать «скорую»?

– Связи нет. Ты слышала, Мара? Твой дом – полный отстой.

Поморщившись, Мара открыла глаза.

– Ты отстой. И еще называешь себя медиумом? Да вы мне все дело угробили, не рассчитывайте, что я заплачу.

Дэмиен присел на корточки рядом с Нилом. На щеке и лбу у него уже наливался багровым большой синяк, глаз распух и не открывался, но он все равно улыбнулся ей:

– Кажется, с тобой все будет в порядке. Сейчас обработаем рану и будешь отдыхать до приезда врачей – придется делать переливание крови.

Мара прислонилась к плечу Нила, наблюдая, как Дэмиен смачивает водой из бутылочки чистую ткань.

– Как Эрика?

– Поправится. Я положил ее на диван, она спит. Была просто в бешенстве, узнав, что ты смогла избавиться от призрака, а она – нет.

– Она не виновата, – пробубнила Мара. – Это был не Роберт, а Виктор.

– В самом деле? Что ж, это многое объясняет. – Дэмиен поднес ткань к ее руке. – Не дергайся, будет больно.

Из уважения к религиозным предпочтениям Нила Мара старалась обычно не ругаться при нем. Но при прикосновении влажной ткани к ране все самообладание покинуло ее. Она проорала каждое ругательство, которое знала, и изобрела несколько новых в процессе. Нил стоически терпел.

Следующий час прошел как в тумане. Несмотря на ее нескончаемый поток угроз, Дэмиен забинтовал Маре руку, и вскоре она провалилась в забытье. Пришла в себя она уже в спальне наверху, в своем спальном мешке, укрытая, судя по всему, всеми найденными в доме одеялами. Рядом работал обогреватель. Несмотря на все это, ей все равно было холодно.

– Эй, ты проснулась? – тихонько позвал Нил. Мара что-то промямлила в ответ, и Нил просунул руку ей под голову, приподнимая. – Вот, выпей.

Он протягивал ей один из своих травяных настоев, и Мара поняла, что во рту пересохло. С жадностью осушив чашку, она попыталась сесть, но Нил уложил ее обратно. А она даже сопротивляться толком не могла, и это очень раздражало.

– Полежи спокойно. Ты потеряла много крови. Дэмиен поехал в город за «скорой».

– Нет, со мной все хорошо, – прокряхтела Мара. – Скажи ему, пусть не беспокоится. Я сейчас встану.

– И не мечтай. – Нил погладил ее по щеке. – Тебе нужно отдыхать.