Призванный Судьбой

— Зятек, — обратилась она к ангелу, — я не нашла Агнессу дома. Расскажи подробнее, как все произошло?

— Да что рассказывать, — ответил хмурый ангел и захлопнул крышку железки. Дернул рычаг, что-то нажал со щелчком и отложил ее в сторону. — Она захотела пройти к башне, а та ее не пускала. Агнесса надавила, и башня ее отбросила. Да так, что я увидел, как она, кувыркаясь, улетела вниз.

— Вниз, — как эхо повторила брюнетка. — Беда. Девочка моя, что же ты наделала…

Она догадалась, куда могла пропасть внучка. Ее, как нарушившую договор, низвергли туда, куда попадают провинившиеся тифлинги — на свалку. Она сама провела там многие годы, боролась за свое существование и выбралась. Но что ей пришлось пережить, она вспоминать не хотела. Бабка разбежалась и на глазах удивленного Арингила сиганула в пропасть. Попала куда надо. Больно ударилась пятками, присела и, сморщившись, встала.

Она появилась вовремя. Агнессу, стоящую на коленях, окружили ущербные тифлинги. Они спустили свои рваные штаны и трясли перед лицом внучки своими чреслами. При этом, смеясь, спорили, кто первый даст ей подержать во рту свою «дубинку». Внучка стояла на коленях безучастная ко всему, как механическая кукла. Брюнетка в ярости рванулась к ней. Разметала двоих ближайших насильников. У третьего вырвала из рук палку и разогнала остальных тифлингов. Ухватив внучку за руку, поставила ее на ноги и стала суетливо поднимать и застегивать на ней штаны.

— Как ты, Агнессочка? — со слезами в голосе спросила она.

Та ответила безжизненным голосом:

— Плохо, бабушка. Меня лишили воли и сил. Я хочу умереть. Убей меня.

— Нет, внучка, что ты такое говоришь? Нужно бороться! Я что-нибудь придумаю. Пойдем, я тебя спрячу. Тут я провела много дней и ночей, и построила укрытие. Пошли, мы поднимемся наверх. Ты не дыши глубоко носом, а то от вони задохнешься.

Брюнетка с силой потащила безучастную ко всему девушку наверх мусорной кучи. Агнесса безвольно плелась за ней, не слушая ее слов. Она вдохнула воздух и закашлялась. Зажала рот и нос рукой и немного пришла в себя. Они прошли мимо копошившихся в мусоре старух. На них не обращали внимания. Добрались до засыпанного разным хламом старого шкафа. Брюнетка быстро разгребла мусор, открыла дверку и почти втолкнула внучку внутрь.

— Ползи глубже, Агнесса, — посоветовала она. — Это мое убежище. Там не так воняет, как снаружи. Сиди тихо пару дней. Я приду за тобой.

Она закрыла дверку, замаскировала шкаф мусором и, почти задыхаясь, скатилась вниз. Там, отдышавшись, прыгнула наверх. С третьей попытки ей удалось зацепиться за край ямы. Она выбралась на поверхность. Еще один прыжок — и она очутилась возле дома Иля. Тот сидел на своей завалинке и курил. Увидел брюнетку и поморщился.

— Ты где была, что так вся провоняла? — и хохотнул. — В гостях у Дракона?

— Хуже, я была в яме, на дне. Туда попала Агнесса.

— Сочувствую, — равнодушно произнес Иль, — но таков удел предателей, — он пыхнул трубкой. — Значит, ты не смогла узнать про зов…

— Иль, это моя внучка. Я тебя прошу помочь ей. Прими ее к себе.

— Зачем? Она мне не нужна.

— Иль, там много отверженных. Она на время станет там твоим голосом и приведет к тебе новую паству. Позволь ей это сделать, я прошу тебя. Дракону все равно, кто там правит.

Хранитель задумался.

— А что, — согласился он, — идея неплохая. Дракон действительно не лезет туда. А пусть. Я согласен. Она будет моим голосом. Даю ей часть своей силы. Но за это она пробудет там не меньше года… и оставит после себя преемника.

— Хорошо, о мой великий хранитель, — льстиво улыбнулась бабка Агнессы.

— Но ты, старая блудница, должна будешь ее заменить у Арингила. Как ты это сделаешь, мне все равно.

— Как скажешь, мой повелитель, — брюнетка обрадованно попятилась. — Так я отправлюсь ко внучке, помогу ей.

— Иди, — с безразличием махнул рукой Иль и снова выпустил клуб дыма…

Мила вернулась в дом. Устало стащила с головы шапку и села на лавку у двери. Расстегнула полушубок.

— А где его милость? — постояв и не дождавшись, когда войдет Артем, спросил Козьма.

— Он будет позже. Ушел в лес на восток, — ответила Мила и стащила промерзшие сапоги. В одних шерстяных носках прошла к столу, взяла с подноса пирожок и бездумно стала его жевать.

— Чудной он, — несмело произнес Кузьма. — Черный, страшный.

Мила подняла голову и недоуменно посмотрела на старика.

— Почему страшный? — спросила она.

— А потому, что не наш он. Чернявый, как демон, и с бородой.

— Ты тоже, Козьма, с бородой…

— Ну, у меня нормальная борода, а у его милости черная. Где ты видела мужика с черной бородой? Я не видал таких. И ведет себя чудно́. Говорит со мной так, словно он меня давно знает. Это разве не чудно… И грозит, понимаешь. Как стрельнет своими черными глазищами, так мурашки по телу бегут. Превращу тебя, Козьма, говорит, в нежить. Разве ж его милость Артам себе такое позволял? Он был всегда милостив ко мне… Ежели ему что не нравилось, так он говорил — Козьма, в рожу дам. Вот это господин. Золото, а не господин. И зачем он отдал меня этому…