Про Дуньку, которую знали все

А эта-то «дама с Амстердама» кто? Сидит за партой Юрки Блохина, по прозвищу Блоха. Но на Юрку совсем не похожа: прямо день и ночь. Тот рыжий, вечно сопливый, а эта тётка красивая, стройная, с накрашенными губами и ногтями. И волосы чёрные, блестящие, как затвердевший гудрон. Может, Юрка не в мать, а в отца пошёл?

Ехидно захихикала в кулак мамаша Таньки Фроловой. До Дунькиного уха донеслись её слова:

— Сегодня есть он, этот «новоиспечённый», а завтра его как ветром сдует! И девчонка озлобится ещё больше, будет за это всем мстить!

Надменно тянула нос кверху мамаша Борьки Ефимова.

Тьфу на них! Чего от них ждать! А Валерка-то что? Украдкой снова взглянула на своего «новоиспечённого».

— Женщины, милые! Выискивать только отрицательные стороны в человеке мы все горазды. А ведь Дуняша — умная девочка. И хоть бы кто когда-нибудь её похвалил! А ведь в ней, как в каждом человеке, есть и хорошие качества. Так почему всякий раз мы говорим только о плохих? Вы не даёте ей возможности стать лучше! Вы не верите в это! А зря! Уверяю вас, что больше о поведении Дуни Цыгановой нам с вами говорить в таком тоне не придётся. Я за неё ручаюсь. И говорю это вам со всею ответственностью!

Класс онемел! Все взгляды устремились на учительницу. А та непонятно почему улыбалась. С неподдельным интересом смотрела на Валерку и была, как видно, с ним согласна.

— Ну, в общем, ситуация в семье Цыгановых теперь, конечно, изменилась, — откашлявшись, обвела она всех серьёзным взглядом. — Я думаю, что где-то вы правы, — кивнула она в сторону Валерки, не зная, как его назвать. — Хотелось бы, конечно, услышать, что сама Дуня скажет…

Валерка заговорщицки подмигнул Дуньке: мол, не подведи. Но Дунька молчала, словно язык проглотила. И снова все выжидающие взгляды прямо-таки вонзились в неё. В другой бы раз Дунька отбила их крепко сжатыми кукишами. Но сейчас они с Валеркой, как он выразился, «отстаивали честь семьи». И отчим, почувствовав её состояние, уже спешил на помощь, подсказывал, подталкивая к действию:

— Скажи, Дуняша, ты ведь всё поняла, правда?!

И в голосе столько участия и откровенной мольбы! У Дуньки всё сжалось внутри. Не от страха, не от обиды. Это было что-то другое, не совсем ей понятное. Она кивнула и, закрыв лицо руками, стремительно выскочила из класса. Стало себя жалко. Правильно им Валерка сказал про то, что никто никогда её не хвалил. А ведь за прошлый диктант пятёрку получила только она и Генка Зябликов. И контрольную по математике, между прочим, не многие на четвёрку написали.

Других заслуг в себе больше не нашла. Какие он там в ней ещё «хорошие качества» обнаружил? Спросить бы… да стыдно!

К скамейке подошли двое из девятого «Б». Длинноносый Дятел и Вовка, по прозвищу Шмыга. Вовку прозвали Шмыгой из-за дурной привычки шмыгать носом. По шмыганью его можно было узнать издалека. Чего около школы вечером околачиваются?

— Что, Дунька, с тебя предки стружку снимали? — сплюнул под ноги Дятел.

— У позорного столба стояла? — насмешливо подхватил Шмыга. — На, перекури это дело! — и услужливо протянул ей свой обслюнявленный хапчик.

— Отвали! — сильно пнула его ногой под коленку Дунька.

Тот взвыл и схватил её за волосы. Не успела Дунька заорать, как на крыльцо выскочил Валерка. Да так с ходу дал по шее обидчику, что тот взвыл ещё громче.

— Что ты, мужик, умом тронулся?! Больно ведь! — и выругался матом.

— Вали отсюда! А не то добавлю! — прорычал Валерка. — Попробуй тронь её хоть пальцем! Со мной будешь дело иметь! — И крепко взял Дуньку за руку. — Быстро домой! Мать ждёт.

Руку Дунька не вырывала. Пусть те хмыри видят, что это им не хухры-мухры, — Валерка за неё любому по соплям надаёт! А Валерка тем временем шутливо толкнул её локтем в бок:

— А где ж стихи? Почему не слышно рифмоплётства? Или ничего больше в твоей копилке не осталось?

Дунька даже остановилась. Нормально! Ну держись, раз напросился!

За поступок благородный

Все его благодарят.

— Попросите что угодно,

Дайте нам любой наряд!

Ну а он? А он в ответ:

— Что вы? Что вы? Нет-нет-нет!

Мне не нужно ничего!

Я задаром спас его!

Валерка чуть не подавился. А потом картинно развёл руками:

— Ну даёшь! Тут ты далековато ускакала от Михалкова. Это ведь из «Дяди Стёпы»?

— А ты что, все эти стихи тоже наизусть знаешь? — удивилась Дунька.

— Куда уж мне до тебя! — приобнял её за плечи Валерка. — К тому же я ведь давно из детского возраста вышел. Но произведения этого писателя раньше тоже любил.

Матери про собрание отчим ничего рассказывать не стал. От её пытливого взгляда отмахнулся. И вообще, на эту тему больше не говорили. Телика не включали, спать легли раньше обычного. Чтобы забыть про собрание, Дунька взяла в руки книгу. Но отвлечься от тяжёлых мыслей Гарри Поттер не помог. Перед глазами мелькали рассерженные лица взрослых. И тело начинало гореть, как от ожогов крапивой, когда в памяти всплывали жёсткие фразы: «какое-то исчадие ада!», «изолировать от класса», «это ведь обезьяна, не девочка!». И эти подрагивающие пальцы Валерки…