Проблемы безумно богатых азиатов

Тут в дверь постучали, и в кладовку заглянул Викрам. Он улыбнулся А-Лин:

— Вот ты где! А-Ток сказал, что ты в кладовой, но не уточнил, в какой именно. Я уже две успел обыскать, пока нашел тебя.

— Я хожу только в кладовку с сушеными деликатесами, потому что больше ни у кого нет ключа, а в остальные и не заглядываю. Чего хотел?

Викрам взглянул на молоденькую горничную, которая высыпала из банки сушеный лонган в чашку, и сказал главной экономке:

— Можно пару минут поговорить с тобой наедине?

А-Лин посмотрела на Цзяи и распорядилась:

— Отнеси все это А-Цин. Если будешь мила с ней, то, может, она даст тебе попробовать капельку яньво в пятницу.

Как только горничная упорхнула, А-Лин спросила усталым голосом:

— Что опять за проблема?

— Я тут пару дней кое-что обдумываю… — начал Викрам. — Ты же помнишь, что Джои отпросился, поскольку у него маму оперируют. Я дежурил вместо него, на днях залез на крышу и услышал кое-что очень интересное с балкона миссис Янг.

А-Лин навострила уши:

— И что же это, такое интересное?

— Разговор Эдди Чэна с его матерью. Судя по тому, что я слышал, миссис Янг никогда не говорила, что не хочет видеть Ники. Думаю, Эдди все это выдумал.

А-Лин криво улыбнулась:

— Я с самого начала это подозревала. Суи никого не стала бы отлучать от дома, и уж точно не Ники.

— Мне тоже казалось: дело тут нечисто, — но что я мог сказать? У Эдди явно свои мотивы, и это он спровоцировал запрет. А Виктория клюнула на уловку.

— Что ответила Алекс? Я удивлена: неужели она вот так все это проглотила? Обычно мать и сын не ладят.

— А она вообще мало что говорила. Он так орал на нее, что бедняжка и рта открыть не могла. Видимо, Эдди долго копил обиду на мать, ругался: мол, она не массировала ему зад!

— Что? — А-Лин скривилась.

Викрам не удержался и хихикнул:

— Да, странная семейка. А чего ты хочешь от гонконгцев? Короче, Алекс пыталась урезонить сына, но Эдди полон решимости не допустить встречи миссис Янг с Ники. Он вбил себе в башку, что должен унаследовать Тайерсаль-парк, вот почему сидит у дверей ее спальни, как цепной пес, чтобы никто не нарушил его планы.

А-Лин смачно выругалась по-кантонски.

Викрам выглянул за дверь, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает, а потом понизил голос и продолжил:

— А теперь, насколько я понимаю, миссис Янг считает, что Ники пришлось отменить поездку из-за лекций про межгалактические войны. Она в полном неведении и не знает, что он вернулся на остров. Астрид тоже к ней не пускают, и, как ты понимаешь, никто из дочерей ничего ей не скажет! Нам нужно что-то предпринять.

А-Лин издала протяжный вздох:

— Не знаю, можно ли вмешиваться. Дело семейное. Не по душе мне это — лезть в их разборки. Не хочу навлекать на нас неприятности… когда Суи уйдет.

— Миссис Янг никуда не уйдет! — рявкнул Викрам.

— Викрам, нам обоим придется принять этот факт. Миссис Янг недолго осталось. Я вижу, как она угасает с каждым днем. Мы понятия не имеем, кому достанется Тайерсаль-парк. Не дай бог, Эдди. Нужно проявлять особую осторожность. Я уже была свидетелем всякого в этой семье. Ты просто не работал здесь, когда умер Цянь Цайтай. Вот уж там драма развернулась, всем драмам драма.

— Не думаю, что развернется какая-то драма. Но ты же практически вырастила Ники. Неужели ты не хочешь, чтобы он стал хозяином дома?

А-Лин жестом поманила Викрама в дальний угол кладовки и зашептала:

— Разумеется, хочу.

— Мы оба понимаем, что это был бы идеальный расклад. Он — наша надежда сохранить все как есть. Вот поэтому мы должны что-то предпринять, чтоб он увиделся-таки с миссис Янг.

— Но что делать? Как провести Ники в дом и в ее спальню, чтобы никто ничего не узнал? И не лишиться при этом работы?!

Викрам почувствовал, как в горле встал комок, но продолжил:

— А-Лин, я давал клятву — клятву гуркха, — что буду служить миссис Янг и защищать ее ценой своей жизни. У меня такое чувство, что я предам госпожу, если не исполню ее волю. Ты же только что согласилась, что она хочет увидеться с Ники, правильно?

А-Лин кивнула:

— Не просто хочет, а жаждет!

— Тогда мой долг — сделать все, чтобы это случилось. Пусть даже я потеряю работу.

— Ты благородный человек, — сказала А-Лин, присев на деревянный табурет и задумавшись.

Она пристально смотрела на ряды стеклянных бутылок, содержащих самые редкие в мире ингредиенты — дикий горный женьшень, морское ушко, кордицепс, драгоценные травы, которые хранились здесь еще до Второй мировой войны, — и внезапно вспомнила один день еще в начале восьмидесятых годов.

Суи достала из сейфа кожаную шкатулку со старыми медалями, чтобы А-Лин отполировала их с особой тщательностью. Большинство из них были наградами, скопившимися за долгие годы у мужа Суи, — орден Британской империи, медаль госпитальеров, различные награды от малайских королевских особ. Среди наград выделялась одна — восьмиконечный мальтийский крест из олова с большим аметистом в центре.

«А за что доктору Янгу вручили этот крест?»

«Ой, это не его. Это мне королева вручила после войны. Его можно не полировать», — ответила Суи.