Проданная ему

Когда встречаешь хищника, советуют не смотреть ему в глаза, не дышать, не двигаться, а ещё лучше сделать вид, что ты умер. Я смотрю на точку между бровей Артёма, стараюсь шумно не дышать, не показывать ему свой дикий страх и панику, охватившую всю меня с ног до головы. Мысль, что рядом Лиза, удерживает меня от истеричных всхлипов, бесполезных мольб, ненужных движений. Артёма это не трогает: если он захочет, он возьмёт и не будет спрашивать разрешения.

— Я хочу тебя, — вкрадчиво, растягивая каждую гласную, произносит Артём, протягивает руку к моему лицу. Стойко выдерживаю прикосновения, сжимая зубы.

— Хочу… Одну тебя. Я, правда, люблю. Женился и понял, что попал, — нежно опускает пальцы вниз, к шее. Мгновение, и я широко раскрываю глаза и рот. Артём улыбается, улыбка убийцы, а рука сильнее сжимает горло, перекрывая доступ воздуха.

— Красивая… — ослабляет хватку, жадно делаю вдох, очерчивает губы и без предупреждения толкает мне в рот большой палец.

Выталкиваю его языком, мотаю головой, за что сразу же получаю пощёчину.

— Я тебя урою, — лицо искажается злобой. — Ты приползешь ко мне на коленях и будешь умолять дать тебе отсосать свой член и вытрахать до потери пульса. Слышишь меня? — хватает за волосы и дёргает голову вниз. Жаль, что между нами такой маленький стол. Жмурюсь от боли, но упрямо молчу.

Артём убирает руки, встаёт. Смотрит на меня с высоты своего роста. Мрачный взгляд ничего хорошего не предвещает.

— Я оставляю тебе дочь до вечера. О побеге с ней даже не думай, за домом будут следить. Почувствуй себя напоследок полноценной матерью, потом я сделаю все возможное, чтобы ты не имела никакого права приближаться к ней. Ты знаешь, как вернуть моё расположение к себе, так что подумай своей головой над перспективами. Стереть тебя в порошок не составит большого труда: пара липовых справок, и тебя признают наркоманкой, опасной не только для дочери, но и для общества.

— Ты этого не сделаешь… — чувствую, как с лица схлынула кровь, стало невообразимо холодно и безнадёжно. Кажется, я понимаю, что творится в душе самоубийц, когда доходишь до черты, когда понимаешь, что любые твои действия не принесут никакого результата.

— Хочешь проверить? — насмешливо изгибает бровь.

Проверять не хочу, поэтому молча отвожу глаза в сторону. Артём минуту стоит возле меня, уходит в комнату, возвращается с Лизкой на руках.

— Лиз, папа уходит на работу, остаёшься с мамой, — передает дочку мне, я жадно прижимаю её к груди, утыкаясь в светлую макушку.

Когда Градовский ушёл, не обратила внимания. Лиза, схватив две ложки, увлечённо ими стучала по столу, поднимая на меня свои глаза, что-то лепетала.

С ней на руках я приготовила обед, потом мы вышли на прогулку, где на два часа я забыла, что это мой крайний день рядом с дочерью. Мы увлечённо бегали по лужам, догоняли друг друга, смотрели на птиц.

Вернувшись домой, раздела дочь, её костюм повесила на батарею, чтобы до вечера просушился, к нему ещё присоединились ботинки. Накормив Лизу супчиком, заметила, что малышка начала тереть глазки.

Вновь она у меня руках, головка на моем плече, рука на груди, а я хожу с ней по всей комнате, не смея положить её на диван. Мне ничтожно мало этих наших минут, я ложусь вместе с ней, все так же прижимая к себе. Накрываю нас тонким пледом, словно пряча от жестокости внешнего мира. Мой мир, моя Вселенная лишь теснее прижимается ко мне и, судорожно вздохнув пару раз, безмятежно засыпает.

Даже если мы будем не вместе, между нами будут километры, разные города, незнакомые люди, я всегда буду любить ее. Я всегда буду ее ждать. Я всегда буду для нее держать открытую дверь и никогда не буду гасить свет. Я всегда ее приму, какой бы ни была, какие бы взгляды на этот мир у нее бы не были… Я всегда буду рядом. В мыслях, в сердце.



22

*** Руслан

Резко торможу перед клубом, бросаю машину на парковке, заняв наглым образом два места и перекрыв выезд одной машине. Плевать. Все равно в течение трех часов никто из хозяев этих иномарок не вылезет из клуба, точнее из постели со шлюхой.

— Где? — спрашиваю у Славы, начальника охраны клуба, переступив порог. Того самого клуба, где Женя меня впервые увидела. Первую секунду не слышу ответа, так как меня оглушает клубный трек. Трясу головой.

— 170. Ток, Рус, давай без разборок, — я бросаю на Славу тяжёлый взгляд, он тушуется, поджимает губы. Правильно, нечего лезть не в свое дело, особенно когда разбираться будут серьёзные дяди.

Иду в сторону бара, прохожу мимо, распугивая персонал своим угрюмым выражением лица. На самом деле, еле себя сдерживаю, привычка контролировать свое поведение сейчас играет всем на руку. Иначе… Отцовская кровь взяла бы верх над рассудком, и уже на пороге были бы покалечены люди. Сейчас доберусь до одного мудака, который, оказывается, не понимает нормального языка, выпущу на волю своих демонов. Лишь бы не забить насмерть.

Дёргаю за ручку дверь с номером 170, конечно, она закрыта, но тонкая фанера меня не остановит. Отхожу назад и бью ногой в замок. Дверь резко распахивается, слышу женский визг и неразборчивое бормотание.