Проданная невеста

— Вика, это был его выбор. Кроме того, я уже вовсе не уверен, что медальон тебе подбросила сестра.

— Думаешь, Латона сама себя «обокрала»? — распахнула глаза Вика. — Но как же запах? Мне кажется, если потереть об вещи, как сказал Кворн, он был бы слабее.

— Значит, она нашла другой способ получить запах. Я верю в ее изобретательность, — усмехнулся Блайвор. — Мы вон до сих пор не можем разгадать, как именно она траванула Риндаля!

— Но ведь вы, маги, чувствуете ложь, — вспомнила Вика.

— Это не считается уликой против подозреваемого. К тому с Латоной вообще сложно — она очень хорошо защищается от магического сканирования.

— Только Кворн-то чем провинился? Это Латону следовало бы высечь!

— А ты можешь доказать, что всё провернула она сама? — Вика помотала головой в ответ. — Вот видишь.

Зато Латона бы до последнего требовала, чтобы покарали тебя или Наташу. — Блайвор задумался ненадолго. — Кстати, не исключено, что твоя сестра действительно стянула медальон у Латоны или та даже как-то подставилась под кражу, а потом воспользовалась ситуацией. Но поскольку на круг Наташа все-таки причастна, Кворн и поспешил взять всю вину на себя. В любом случае, сейчас она явно не рада тому, что натворила, — заключил Блайвор, глядя на безутешно рыдавшую рядом с конюхом девушку.

Экзекуцию проводили на площади перед надвратной башней. Кворна раздели до пояса и привязали к столбу.

— Отойди, — сказал Наташе мужчина с плетью в руке.

Она спешно попятилась и уперлась спиной в Блайвора. Зло стрельнула на него глазами сквозь слезы,а встать предпочла рядом с Викой.

Палач замахнулся и хлестнул Кворна плетью. Широкую спину мужчины пересекла багровая полоса. Он не издал ни звука.

А вот Наташа, вздрогнув всем телом, в отчаянии заскулила, закусывая кулак.

Вика тоже вздрагивала на каждом ударе, хотя, уткнувшись лицом в плечо Блайвора, дальше вовсе не смотрела. Но свист плети слышала и, как она рассекает кожу конюха, казалось, тоже.

— Блайв, пожалуйста, прекрати это! — взмолилась девушка.

Тот вздохнул:

— Прости, не могу.

Вика отшатнулась, рассердившись. И натолкнулась на Наташу.

— Вот же любишь ты синеглазых садистов! — зло прошипела сестра по-русски, заливаясь слезами. — Антоша тоже тот еще урод! Он, между прочим, думал, что я тебя убила, и ему было плевать! Но Кворна-то за что пороть?! — выкрикнула она Вике в лицо.

Вика схватила ее за руку:

— Так ты трогала медальон или нет? Только честно!

— Нет! Да… — Наташа опустила голову. — Но я его не воровала! Она сама потеряла. А я просто прикарманить хотела…

— Тогда понятно, как Латона запах получила! — в досаде воскликнула Вика. — Просчитала она твою глупость и жадность на раз-два. А расплачивается за них теперь Кворн! — она оттолкнула сестру. —

Это ты должна там стоять!

Наташа посмотрела на окровавленную спину конюха и снова разрыдалась, осев на каменные плиты.

Жалеть ее никто и не думал. Да она и не ждала уже. Наверное, впервые в жизни ее захлестывал стыд.

Кворн был единственным человеком в замке, относившимся к ней хорошо. А теперь наверняка видеть ее больше не захочет. Она, если бы ее высекли из-за кого-то, возненавидела бы его на всю оставшуюся жизнь! Впрочем, эта жизнь была бы крайне недолгой, потому что сдохла бы она от силы на третьем ударе. А Кворн вынес сорок! И все по милости ее дурости…

Наташа отняла руки от зареванного лица и огляделась. Кроме нее здесь не осталось никого.

«Преступника» тоже уже сняли со столба и отвели куда-то, а может, и отнесли, отволокли. Надо бы пойти узнать, как он. Только было очень страшно услышать «не приближайся ко мне больше!»

Но навестить его она все равно должна! Наташа поднялась на ноги и поплелась к надвратной башне.

Спасибо, хоть мост перед ней еще не подняли, а ведь на периметре задержалась, похоже, она одна.

Дойдя до здания, Наташа осознала, что понятия не имеет, где находится комната конюха, до сих пор только он бывал у нее. Но в итоге ей подсказали.

На кровати, кстати, пошире, чем ее собственная, лежал темно-бурый волк. Шерсть на спине слиплась от крови. Зверь поднял голову при ее появлении. Карие глаза смотрели вроде бы не зло. И все же Наташа застыла в нерешительности на пороге.

— Заходи, — перекинувшись, сказал Кворн. — Не бойся, не укушу.

Он сел на постели.

— Я боюсь другого — что ты меня прогонишь, — честно сказала Наташа, опускаясь на кровать.

— За что ж прогонять, когда я сам так решил, — Кворн стер пальцем слезы с ее глаз. При движении его лицо исказилось мукой, хоть он и старался ничего не показать.

— Очень больно? — Наташа сочувственно заглянула ему в глаза.

— Терпимо, — конюх улыбнулся.

— А Блайвор все-таки последняя скотина! — вспомнив, взвилась девушка. — Ты говорил, что в юности вы дружили…

— Ната, перестань! — осёк ее, нахмурившись, Кворн.

— Что — перестань?! Мог бы по дружбе парой ударов ограничиться! Ладно — пусть десятью. Но сорок!

Это счастье, что ты вообще выжил!

Он притянул и прижал к широкой груди разбушевавшуюся девушку.

— Ната, поверь, сорок плетей это очень мягкое наказание за воровство. Обычно за него отрубают руку.