Проданный ветер

– Она и есть английская, точнее было таковым, а теперь нам принадлежит по праву.

– Неужели у самих англичан, на абордаже отбили? – с восхищением выпалил Петруха.

– Угнали, покуда судовая команда, по лесу мену с индейцами делала, – со вздохом проговорил Орлов.

– Вот, дают православные! – засмеялся Георгий. – А ты, офицер, как я погляжу придерзок! И ловок больно не по годам! Капитана-то, что американцами командует не Джексоном кличут?

– Верно, – проговорил поручик насторожившись. – Неужели, что-то слышали о них? А то мы с урядником заждались их на шхуне, будь она не ладна.

Георгий внимательно посмотрел, на болезненно-белое лицо Орлова и, покачав головой, сказал:

– Сели ваши друзья на мель, в одном из рукавов реки Медной, к зимовке они готовятся, что бы весной по большой воде, обратно в океан выскочить.

– Да, крепко сели, – поддакнул Петруха, оглаживая бороду, – так что их ждать, не стоит. Бери, ваше благородие, своего казака, да милости просим в нашу слободу. К ночи думаю, поспеем, верно, Георгий?

– Петруха, верно, сказывает, – поддержал тот товарища. – Отлежитесь, подлечитесь, ну, а там и решите, куда вам дальше двигать. Может, приглянется у нас, да и останетесь вовсе, мы только рады будем.

– А как же быть со шхуной? – озадаченно уточнил поручик.

– Ничего с ней не будет! – отозвался Георгий, направляясь к собачьим упряжкам. – Чужие здесь не ходят, корабли не проплывают из-за мелей, так что не сумлевайся, офицер.

Всю дорогу до слободы, Орлов с грустью думал обо всем услышанном, лежа в возке, рядом со своим боевым урядником. Все, ради чего они здесь терпели все лишения и опасности рухнуло, не оставив не малейшей надежды на то, что этот дурной сон рассеется и реальность обретет наконец свои привычные очертания. Теперь они уже точно знали, что находятся на чужой земле, а все их изыскания, ради которых они столько времени, провели в этих краях, уже никому не нужны.

Словно какой-то злой рок висел над этими землями, а заодно и над всеми русскими поселенцами. Орлову вспомнились слова министра финансов, которые Рейтерн произнес в Сенате. О том, что Российско-Американская компания, оказалась несчастливой изначально и что она сохраняется только искусственными средствами, которые не могут долго продлевать ее существования. Такой была суровая реальность, с которой приходилось считаться. Изменить ее к лучшему, не смогла совместная, Российско-Американская компания. Все хозяйственные усилия которой не окупали даже затрат, при всей вялотекущей суете, никто даже не помышлял заняться серьезной разведкой и разработкой недр. Вместо развития рудного дела, компания пыталась продавать пушнину, рыбу, даже лед в Сан-Франциско. Думал поручик и об ошибках, которые были допущены колонистами, при покорении первоначальных народов. Когда отношения с аулетами вроде и были выстроены, но другие племена находились в состоянии войны с поселенцами.

Вся эта безысходность, никак не вязалась с началом быстрого промышленного подъема в центральной России, где в наиболее важных отраслях, завершался промышленный переворот. Набирала обороты тяжелая промышленность, шло создание металлургического района на юге России, а на Донбассе были открыты огромные залежи железной руды и угля. Стремительно увеличивалась добыча нефти в Баку…

– О чем задумался, офицер? – крикнул Георгий, ловко управляясь с ездовыми собаками. – В живых остались и, слава Богу! Дуван вон, какой захватили, радоваться надобно, а ты все хмуришься. Там ведь добра, наверное, считать начнешь, не пересчитаешь!

– Да, уж добра там много – это правда, – кивнув, отозвался поручик. – И все это добро, я обещал отдать капитану Джексону, за то, что он со своими матросами наших полчан выведет.

– Так вот и я про то же! Обоз никакой по Славянке не идет, а старина Джексон сидеть на мели будет до самой весны. Смекай, офицер, как дуваном английским распорядишься, покуда его северные ветра не разбили о камни.

– Георгий дело говорит! – крикнул Петруха. – Товар забирать с посудины надобно, а не то пропадет безвозвратно! Где же это видано, что бы такой» зипун» хоронить так бездарно.

– За товар переживаете? – усмехнувшись, уточнил Орлов.

– А как же! – выпалил Петруха. – У нас со стародавних времен, к добыче бережно относились. Да и урядник не даст соврать, у них ведь тоже когда-то это был главный промысел. Верно, я говорю, казак?

– Было дело, – отозвался тот, – добычу военную делили среди казаков. Погибших тоже не обижали, отдавая их долю родственникам. Про монастыри с храмами опять же не забывали, из пушек захваченных колокола лили, дабы звенели они во славие православное.

Орлов устало посмотрел на Георгия, стоящего сзади на полозьях возка и, кивнув, проговорил:

– Ну, если правда окажется, что обоза нет никакого, то забирайте все на свою слободу, нам с урядником оно за ненадобностью. Пусть добро это иноземное, прорастет, на сей земле для нужд православных, глядишь, еще и город когда-нибудь возникнет на месте вашей слободы.