Проданный ветер

– Я потому и предлагаю, кого сомнения гложут, вернуться в форт! Для всех остальных напоминаю, что как только углубятся в лес, держа путь к индейским вигвамам, я с урядником собью их часового. Пущай нам через сказку допросную, обскажет сколько их на берег сошло, а сколько на борту осталось. Степанов!

– Я, ваше благородие.

– Ну, что за один бросок, одолеем расстояние до лодки?

– Лучше дозвольте, мне одному управиться по стариковски, – отозвался тот, закидывая за спину винтовку. – Негоже вам как под Севастополем, сызнова в поиск ходить.

– Хорошо, управляйся сам. Дождись только пока все в лес зайдут.

– А вы уверены, офицер, что ваш человек справиться? – усомнился англичанин, глядя в след казаку.

– Урядник в войну, не штаны протирал в тылу, – возразил поручик. – На переднем крае ее принимал, да и в поиск не раз хаживал, говорунов вражеских, через позиции таскал.

– Мы же и так знаем, что это английская шхуна «Мария «, наш человек рассказал, что из-за каменных банок и мелей, здесь мало кто появляется, только эта шхуна.

– Хорошие у вас осведомители, Тони, – отозвался поручик, пытаясь в бинокль разглядеть, что происходит на берегу. – Живете, черт знает где, а все-то вы знаете.

– Работа у всех нас такая, – пробурчал американец, пряча бутылку в карман пальто. – Мы же, как мыши полевые, должны в любом месте, уметь выжить и работать. Сам босс нам такой пример показывает, за это нас, те же железнодорожные компании ценят и уважают.

– Это почему?

– Потому что они находятся, постоянно под угрозой ограбления и как не крути, а мы единственная сила, на которую они могут полагаться.

– Не боитесь, что доносчики могут обмануть? – буркнул Орлов.

– Услугами лиц из преступного мира, мы не пользуемся, – проговорил Джон, отряхивая от снега одежду, – работаем только с хорошо проверенными людьми. Ну а если надо – то и сами частенько, в сотнях обличий проникаем в логова бандитов.

Обезвреженный Степановым часовой, оказался совершенно пьяным. Все, что смогли от него добиться при допросе, что якорь у берега отдала английская шхуна» Марии» и что его товарищи вернуться из деревни, лишь к утру.

– Ну, что, господа, – проговорил поручик, натягивая фуражку на голову, – давайте уже швартовые отдавать!

– Дай, Господи, мне душевное спокойствие, что бы встретить спокойно, все наши ночные мытарства, – бормотал, Степанов усердно крестясь.

– Что, казак, морской болезни забоялся опять? – нервно хохотнул инженер.

– Да уж! Не могу я никак, на воде проклятой спокойствие иметь, – отозвался тот, затравленно, глядя на волны, – всю душу наизнанку, качка выворачивает. По тверди меня Всевышний сподобил ходить, а не в качестве поплавка на волнах болтаться.

Бросив на камнях за ненадобностью пьяного матроса, они спешно заняли места в лодке и дружно налегли на весла, растворяясь в сумраке ночи. Держа курс на едва заметный, темный силуэт шхуны, качающийся на волнах с одного борта на другой, без единого сигнального огня. Подплыв к одной из якорных цепей, они с трудом поднялись по скользкому и холодному металлу на палубу, опасаясь быть обнаруженными раньше времени.

– Вот ведь наглецы, – сплюнув, пробурчал Орлов, вслушиваясь в скрип мачт да тяжелое дыхание океана, – так уверены в своей безнаказанности, что даже караул не держат. Давай, Америка, с англичанином, по левому борту всю палубу проверь, а ты, Степанов, с испанцами по правому. Ну, а я с инженером в трюм спущусь. Выполнять! А ты это чего, Иван Иванович, лицо то так морщишь? Захмелел что ли от виски американских?

– Да нет, укачало видать, – отозвался тот, рванув ворот рубахи.

– Вижу я, из-за чего тебя укачало! Следуй за мной и не отставай, а то еще не ровен час за борт свалишься! Что я тогда Максутову скажу? Да и на Неве тебе доклад держать надобно, так что будь всегда у меня за спиной, для верности.

Осторожно ступая по обледеневшей палубе, держась за корабельные постройки, они добрались до двери и стали в кромешной темноте спускаться по трапу в низ. Зажженная Орловом спичка, выхватила из темноты контуры грязного коридора, с обшарпанными деревянными переборками. В спертом воздухе тесного коридора, буквально висел тяжелый запах табака, человеческого пота, сырости и жареного кофе. От этого адского коктейля, к горлу мгновенно подступил рвотный комок.

– Как они здесь могут жить? – вымученно прошептал инженер.

– Каждому свое в этой жизни отмерено, – тихо отозвался поручик, прислушиваясь к стуку своего сердца. – Сейчас и посмотрим, кто здесь и как живет. Идем!

Медленно они обходили кубрик за кубриком, в поисках оставшихся моряков, но все они были пусты. Лишь качающиеся гамаки с не хитрыми личными вещами свидетельствовали о том, что еще недавно, здесь всюду теплилась жизнь.

– Что же они, всей судовой командой на берег сошли? – пробормотал, озадаченно Орлов, тяжело дыша.

– Вон за той перегородкой, вроде кто-то говорит, – шепнул Неплюев, обливаясь крупными каплями пота.

Прислушавшись, поручик, наконец, едва различил чью-то речь, приглушенную толстой стенкой.

– В карты кажись, они играют, на интерес, идем там видимо котельное отделение.