Проданный ветер

– Ох, и благодатные же здесь места, – проговорил Степанов, вдыхая полной грудью пьянящий воздух. – Это не то, что у Бернса покойничка на шхуне, где от спертого воздуха и влажности удушиться можно! Туточки находиться одно удовольствие, вон и следы дичи на каждом шагу встречаются. Мать честная! Кто здесь только поутру не пробегал…, зайцы с лисой и койот с горностаем…

– Да уж, дикие еще земли здесь, – отозвался Орлов, осматриваясь по сторонам, – но ничего и сюда скоро придут люди работные. Лес начнут готовить, руду добывать – будущее за краем этим для империи, помяните мои слова.

– Я же говорил, что бормотал, кто то, – прошептал Джон, показывая рукой на один из склонов скалы.

Все подняли головы и увидели отчетливо, на фоне камней одинокую фигуру человека, стоящего на краю утеса, в заячьем полупальто.

– Аулет это, – отозвался Орлов, опуская бинокль, – похоже, нас не видит.

– Может снять его с винтовки? – с жаром зашептал Джон. – Это же явно дозорный! Он если не сейчас так чуть позже, все равно нас увидит, и сигнал своим подаст.

– Это воин аулетов, а у нас с ними мирные отношения, – покачав головой, проговорил поручик, опуская бинокль. – Идем далее, все внимательно по сторонам смотрим.

– И ты, генерал, веришь в порядочность этих аборигенов? Я по войне с апачами знаю, если встретил разведчика или дозорного-то лучше убить его, иначе через пару миль, тебя будет ждать засада.

– Это аулеты, а не апачи, Америка, да и до форта нам дойти надобно, без лишнего шума и боя. Смотрим по сторонам с особой прилежностью!

С этого момента отряд стал двигаться с еще большей предосторожностью, теперь каждый еще внимательней присматривался к каждой складке в скале или каменной осыпи, за деревьями и валунами. Между тем отряд все дальше уходил от наблюдательного поста индейцев, то забираясь на крутые склоны, то обходя отроги гор, то прыгая по валунам, вновь спускался к океану. Несколько раз в течение дня они делали короткие привалы, не разводя огня, ели сухое мясо с сухарями и вновь двигались дальше. Лишь когда на землю опустились сумерки, измотанные переходом люди, остановились на ночлег. Лагерь решено было разбить не далеко от воды, у подножья двух скал, которые закрывали стоянку от пронизывающих ветров, а главное это было сухое место, с большим количеством сухих коряг, выкинутых, когда-то штормами. Палатку поставили прямо на галечнике покрытым белым лишайником, из-за которого огонь развели с особой предосторожностью. Хорошо понимая, что загоревшийся лишайник мог вызвать большой пожар, потушить который при таком ветре было делом безнадежным. Когда костер хорошо прогрел камни, они в сдержанном молчании, собрали большие угли для небольшого костра рядом, а на горячую золу бросили наломанных еловых веток, которые вполне заменили обыкновенные матрацы. Каждому из них не раз приходилось ночевать, таким образом, каждый знал, что лучше ночевать на постели с подогревом, которая не давала человеку простудиться.

Уставшие от тяжелого перехода по пересеченной местности люди, перекусив наскоро сухарями с заваренным в котелке кофе, с наслаждением повалились на теплую постель. Установленное Орловым дежурство у костра, ровно по два часа, давало возможность всем полноценно отдохнуть, что было важно для дальнейшего продвижения. Первым в караул Орлов определил себя, отмерив для дежурства не два, а четыре часа, давая возможность людям на дополнительное время отдыха.

У костра, рядом с поручиком остался лишь Степанов.

– Чего не спишь, казак? – устало спросил офицер, глядя на языки пламени.

– Да, видать кости застудил, на посудине энто го Бернса покойничка, будь она неладна, – посетовал тот кряхтя. – Ревматизма окаянный, ломает не жалеючи, уж больно, ваше благородие, не подходящая болезнь для таких приключений, да переходов дальних.

– Вот тебе в аккурат, на нашей лежанке теплой отлежаться надобно, косточки свои прогреть.

– Да зимовище доброе получилось, сейчас кофею выпью, погутарю, маненько и ложиться буду. У нас раньше казаки такие зимовища в землянках устраивали, бывало, что и зимовали.

– А на следующий год переходили на другое место?

– Верно, так и было, – отозвался урядник, наливая горячий кофе в кружку. – Это теперь зимовища разрастаются до станиц, рядом с укосами и скотом.

– Скучаешь по станичникам, поди? – сонно проговорил Орлов.

– Да, давненько я не был в Родине, – с грустью отозвался казак. – Родина – она ведь как корень для любого человека, а я все так получается, что из одной ботальницы в другую попадаю. Ну, а промеж них служу все, по мере сил своих… А может и потому так получается, что близких то у меня уже не осталось, почти все под крестами на погосте лежат… Может на такой манер судьбу свою обмануть хочу, время оттянуть хочу от сборов за ними в след.

– Чего это ты себя, раньше времени хоронить вздумал? Вот вернемся, еще свадьбу тебе сыграем! А что? Ты вон как в переходах идешь бодренько, любого молодого обскачешь еще.