Профессия

         Я сажусь в кресло. Гляжу на нее. Кажется, все по-прежнему. В ней ничего не изменилось. Но я так соскучился...

– Я обещал появиться в случае, если я отменю заказ.

         Она садится за свой стол и подпирает голову кулаком.

– Ну-ну...

– Я отменил его. Ты в безопасности. Тебе больше ничего не угрожает.

– Почему я должна тебе верить?

– Я всего лишь сообщаю о том, как решили твою участь чеченские командиры. Можешь не верить мне.

– Я не говорила тебе ничего про Чечню.

– Не говорила.

         Секунду она думает.

– Ты узнал это сам и отменил заказ?

– Они признали, что ошиблись.

– И они больше не будут меня преследовать?

– Нет.

– С сегодняшнего дня?

– Со вчерашнего.

         Она пожимает плечами.

– Я этого никак не почувствовала.

– Тем не менее, это так. Можешь упразднить должность телохранителя, выбросить миноискатели, подключить к квартире электричество и купить кровать.

– Двуспальную?

– Это решай сама.

         Наконец, она приходит в себя настолько, чтобы улыбнуться.

– Илья, я обязана тебе всем. Можешь просить любое вознаграждение.

         Такое выражение бывает на лице у людей, которых что-то умиляет до слез. Иванна застывает на некоторое время, совершенно позабыв обо мне. Потом спрашивает снова:

– Что ты хочешь?

– Я еще думаю.

– Сложно будет перестроить свой быт, – продолжает она рассуждать вслух. – Все равно, что заново учиться ходить. Я так счастлива! Мы должны это отметить!

         Я поднимаюсь.

– К сожалению, не могу. У меня другое дело.

– Другая женщина?

         Я мечтал сказать ей все как-то не так. Я спасал ее – и ради себя тоже. Может, эгоистично, но тем не менее.

– Женщина, но у нас деловые отношения, – отвечаю я.

– Как со мной?

– Нет, Иванна. Тебя я люблю.

– Ты меня любишь? Почему же уходишь?

– Я ухожу, когда ты уже в безопасности, когда тебе ничего не угрожает, когда тебя никто не преследует. У тебя теперь все будет по-другому.

– Ты сделал ради этого невозможные, невероятные вещи, – говорит она задумчиво. – Честно говоря, я выбрала тебя в охранники – безо всякой надежды, просто чтобы рядом был симпатичный мужчина, хоть и неудачник. Приговор уже был подписан, и меня предупредили об этом. С их точки зрения, я оскорбила национальные интересы целого народа и разрушила какие-то  планы. У них оказались очень длинные руки.... И, представь себе, с чего все началось. Я вела дела одного олигарха, который финансировал чеченскую компанию, освободительное движение и т.п. – в силу своих, конечно, интересов в тамошнем бизнесе. Потом мы расстались, расстались в жизни, и в делах, и вообще. А через год ко мне обратился сотрудник одного французского бюро. Не знаю, сталкивался ли ты с такими агентствами. Их цель – поиск информации самого различного свойства. И они абсолютно независимы. Кому-то понадобилась информация о моем бывшем клиенте. Мне предложили очень серьезную сумму. С моей стороны разглашать сведения о его делах было не вполне законно. Но я была так зла на него, так зла... Я не из-за денег это сделала. Раскрыла его связи, источники его доходов, его сделки. И буквально через неделю он был убит в Москве. Конечно,  я не была с эти связана напрямую, но косвенно...

И потом мне пришло письмо по электронной почте. Я читала и перечитывала его столько раз, что помню наизусть. «Госпожа Слуцкая! Это письмо – не ошибка почтовой программы. Мы предупреждаем вас о том, что вы будете наказаны за свои преступные действия. Вы юрист и должны уметь отличать ложь от истины. То, что вы совершили, неистинно. Вы стали причиной смерти человека, который был нашим другом и помогал нашему народу в освободительной борьбе. На вашей совести – тысячи жертв среди мирного чеченского населения, которые произошли вследствие его гибели, не говоря уже о смерти в российских застенках человека, который был нашим лидером. Собственные интересы помешали вам увидеть то, что является ценным для целого народа. Не сомневайтесь, что кара настигнет вас. В течение четырех лет вы будете убиты. И все это время вы будете пытаться отличить свой страх от настоящей угрозы, и, может, это научит вас различать ложь и истину. Возмездие свершится!»

Согласись, это было дурацкое письмо. Я сдала Ольховского вовсе не из ненависти к его чеченским друзьям, а только потому что была зла на него тогда. Я могу быть очень злой, ты знаешь. А потом начались эти покушения. И мне очень хотелось спастись. А потом – даже желание остаться  в живых притупилось.

– И ты нашла меня, – киваю я, – просто, чтобы приятно провести свои «последние дни». Но все это не было ошибкой по сути. 

         Она пожимает плечами.

– Это терроризм. Это международный терроризм, с которым пока никто не в силах бороться. Не знаю, как тебе это удалось.

– Я так верил, что ты к этому непричастна, что убедил полмира.

– Я к этому, действительно, непричастна...

         Я поднимаюсь.

– А сколько ты получила от этого бюро?

– Да ну! Илья! Ты же не думаешь, что я из-за денег?

         Мне не хочется думать.

– Я люблю тебя, – говорит мне Иванна. – Не заставляй меня нервничать. И так – слишком много было нервотрепки в последнее время. Я не хочу страдать еще и из-за тебя!