Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.)

Следует заметить, что Милюков не признает оппозицию во всем правой, а Троцкого не считает «белым вороном среди красных ворон». Но тем не менее он согласен с оппозицией в том, что советская промышленность не является социалистической гармонией и между хозяевами и рабочими существуют противоречия, что «стабилизация западного капитализма» служит «жестоким ударом для осуществления социализма в России», что русская экономика все более контролируется мировым рынком, который и в дальнейшем будет способствовать ликвидации советского социализма. Советскому социализму Милюков противопоставлял «новый социализм» западного типа. Он являлся сторонником немарксистского социализма К. Каутского и О. Бауэра, для которого понятия социализма и либерализма, социализма и демократии, социализма и права являлись неразделимыми.

Признанный эмигрантами авторитет политической мысли Каутский считал, что большевики «выбросили за борт марксистскую систему мышления, не учитывали отрицательного отношения Маркса ко всему абсолютному», не понимали, что его позиции всегда определялись конкретно-историческими условиями. Большевиков Каутский критиковал за игнорирование эволюции Маркса и его негативного отношения к насилию и террору в 70-е гг. Вместе с тем и Каутский, и Бауэр, и Бернштейн отвергали марксово учение о классовой борьбе и диктатуре пролетариата, полагая, что пролетариат не способен организовать производство, а пролетарская революция в России привела к хаосу и разрушению производительных сил[276]

.

Разрушение капитализма Каутский, Бауэр и их эмигрантские последователи, в том числе Милюков, считали ошибочным и «злостным актом». Социализм должен вырастать из капитализма. С этим связаны вопросы собственности и организации производства; социализм должен бороться не против частной или индивидуальной собственности, а против власти человека над человеком. Что касается организации производства, то в его интересах необходимо сохранить капиталистические приемы управления производством до создания новых.

В многосложный процесс строительства социализма должно быть включено политическое, национальное, религиозное и культурное обновление общества. Важной для эмигрантского восприятия, и особенно для Милюкова, являлась проблема соотношения социализма и либерализма. Ему представлялось «интересной задачей: тщательно исследовать те малоизученные области мысли и политики, где либерализм граничит с социализмом»[277]

. Социализм, призванный уничтожить эксплуатацию всех трудящихся, неизбежно должен сохранить и использовать экономические, правовые и культурные завоевания демократического государства. Социализм рассматривался как логическое развитие демократии, несмотря на все ее несовершенства.

Осмысливая эти проблемы, Милюков стремился использовать выводы из анализа понятий «социализм», «либерализм» и «демократия» для своей политической деятельности. Статьи Милюкова, опубликованные в «Последних новостях» – «Демократия и социализм», «Либерализм и социализм», – свидетельствовали об особой актуальности для него этих проблем. Союз Милюкова с эсерами, в частности, с Н. Д. Авксентьевым явился результатом теоретического осмысления позиций по вопросу о соотношении этих понятий. Милюков подчеркивал, что общим для этого союза является признание существования демократического и недемократического социализма, последний из которых является большевистским социализмом. «Большевизм есть антипод социализма, – писал Милюков, – его карикатура и всякий, кто видит в большевизме крайнее проявление марксизма (т. е. все-таки социализма), произносит сознательную ложь».

Единым у Милюкова с эсерами было мнение о том, что в процессе демократизации социализма происходит устранение ошибок, свойственных до отделения демократического социализма от недемократического. «Мы приветствуем такое понимание в рядах социалистов потому, что оно тождественно с нашим собственным»[278]. К числу этих ошибок относилось равнодушие к политической борьбе, приверженность к диктатуре пролетариата как к форме «открытого насилия меньшинства», а также идея социальной революции как «прыжок в царство свободы». Основываясь на идее, что социальная революция «неизбежно принимает форму эволюции» (при условии ее «революционной ценности»), и милюковцы, и эсеры делали вывод, что демократический социализм есть эволюционный социализм, отрицающий идею насильственного переворота и утверждающий, что освобожденная от большевиков Россия будет буржуазной страной.