Проигранная чудовищу

Тут все казалось ненастоящим. С трех сторон располагались широкие окна, с которых лился белый свет. Висели легкие шторы, покачиваясь под воздействием легкого ветерка. По полу были разбросаны игрушки. Я шумно втянула воздух. Знала, что сейчас их увижу и не смела поднять глаза. Пожалуйста, чтобы ее здесь не было. Прошу... Прошу!

- Милена, - позвал Видящий, и к нам быстрым шагом приблизилась женщина.

Я посмотрела на ее лицо, и крик застрял в горле. Тоже без глаз! Как же так?

- Сколько не спит?

- Трое, - голос ее звучал тихо, вкрадчиво, с затаенной угрозой.

Будто она увидела во мне опасность.

- Приведи старшего. Пусть воздействует на нашу аристократку.

- Зачем, господин Лаунц? - мягко поинтересовалась женщина. - Я справляюсь со своей задачей и могу со всей уверенностью сказать, что дети быстро осваивают работу с энергетическими потоками. Думаю, нет надобности в подобных экспериментах.

- Я спрашивал твоего мнения? - выгнул брови Видящий.

Вот как?! К женщинам здесь относились так же, как и во внешнем мире. Даже несмотря на то, что они прошли те же испытания, что и другие? Они ведь тоже подверглись ужасной пытке. Потеряли зрение. Управляли магией и были в состоянии сделать невообразимые вещи, однако являлись лишь теми, чье мнение не имело значение?

Я скрипнула зубами и отвернулась. Хоть они говорили о детях - в этом помещении их не было. Я не слышала ни плача, ни разговоров, ни смеха.

- Сейчас приведу, - поклонилась Милена и быстро скрылась за одной из штор.

Через пару минут она привела маленького мальчика. Ему от силы можно было дать лет десять. С причесанными рыжими волосами, в серой свободной одежде, подпоясанной широким пояском. Я задержала взгляд на россыпи веснушек на его носу.

- Поздоровайся, Кай, - наклонилась к нему женщина.

- Доброго дня, господин. Лаунц? - вопросительно протянул он и поднял голову на Милену, будто уточняя, не ошибся ли.

- Верно, дорогой.

Мальчик улыбнулся и даже кивнул, явно ощутив гордость за свою сообразительность. Правда, через пару мгновений напряженно нахмурился.

Я же неотрывно смотрела на его глаза. На них была повязка, вымоченная во что-то красное. Она прикрывала уродливые шрамы. Вероятно, служила для лучшего восприятия энергетических потоков, с помощью которых ему теперь приходилось ориентироваться в пространстве.

На миг на его месте представилась Джени. Меня бросило в холодный пот от такой мысли, и мальчик вдруг ойкнул.

- Здесь есть кто-то еще?

- Верно, Кай.

- Я... не вижу, - заволновался он. - Не вижу.

Начал отступать, даже попытался вырваться и сбежать. Вот только Милена вернула его на прежнее место и погладила по голове. Я заметила льющийся от ее руки желтый свет, что будто вода струился по его телу. Ребенок перестал вырываться. Встал смирно.

- Кай, мы с тобой учились различать твердые предметы. Сосредоточься и скажи, кто стоит рядом с господином Лаунцем.

- Это. - всмотрелся тот.

Он явно изучал пространство. Исследовал что-то, невидимое моему взору. Раз даже протянул ко мне руку, но быстро одернул, опасаясь меня.

- Человек? - вздернул брови мальчик. - Госпожа Милена, это не статуя, а человек?

Я пошатнулась. Старалась держаться, не задумываться, что уже сделали с этим ребенком. Но не смогла. Мне стало плохо. От одной мысли, что за тряпочкой больше нет глаз, что над ним издевались и потому сейчас учили видеть неестественным способом, голова пошла кругом. Я развернулась и бросилась прочь. Выскочила в коридор и прижалась спиной к холодной стене, ощущая сосущую внутри пустоту.

Как они могли? Это ведь дети!

Глава 16

Прошло три самых сложных на моей памяти дня. Лаунц раз за разом приводил меня в детскую комнату. Кто-нибудь из нянечек выводил ребенка. Мальчики и девочки, такие маленькие и беззащитные, почему-то еще открытые для этого мира, постоянно принимали меня за неживой предмет. Пугались. Вырывались. Некоторым даже выворачивались и сбегали.

А я.

На глаза накатывали слезы. Хотелось схватить этих крох и унести отсюда, чтобы больше никто не смел над ними издеваться. Чтобы подарить им любовь и заботу. Накормить чем-нибудь вкусным, а не пресной кашей, которую здесь давали. Уберечь от предстоящих испытаний, позволить жить нормально и научить, как справляться со своим недугом.

Вот только за мной неустанно наблюдали. Лаунц не отходил от меня ни на шаг, да и нянечки относились ко мне настороженно.

Однако даже у простого человека появилось перед ними преимущество. Как сказал старик, я была непроницаема. Они не могли прочесть мысли, распознать мои эмоции, лишь иногда реагировали, стоило мне почувствовать сильный страх или разрывающую душу жалость. А еще постоянно напоминал о себе укус. Он раскалялся докрасна, пульсировал и один раз даже прожег платье.

Может, тому виной магия? Но Лаунц поднял меня из сугроба, значит, виной тому было нечто другое и более сложное.