Проклятие дворфа

Время от времени, желая размяться, Изшар, преследуемый по пятам парой телохранителей моргулов бросался вперед, собственноручно прикончить очередного труса, или добить раненного мурлока, наивно посчитавшего, что для него сражение закончено. Прежде чем прикончить очередного несчастного, Изшар не отказывал себе в удовольствии покопаться в его мозгах, насладиться переполнявшими его чувствами и эмоциями, главным из которых был страх приближающейся смерти. Убив пару-тройку мурлоков, Изшар Мудрый возвращался к исполнению обязанностей командующего сражением, отдавая приказы, в мгновение ока доставляемые по назначению посыльными.

Этого мурлока, медленно опускающегося на дно, и оставляющего за собой длинный, кровавый след, Изшар заметил издалека, и оказался возле раненого прежде, чем кто-либо из моргулов, тем самым утверждая свое право на его смерть. Какая-то невидимая сила толкнула его вперед, заставила сделать рывок, чтобы первым оказаться у обездвиженного тела несчастного, медленно опускающегося на дно. Зорко следящие за происходящим моргулы не обратили на этого мурлока никакого внимания, посчитав его мертвым. Но Изшар Мудрый откуда то знал, что мурлок жив, и очень важен, иначе бы внутреннее чутье не толкнуло его вперед. Когда они оказались на дне, Изшар заглянул в подернутые предсмертной пеленой глаза мурлока, и содрогнулся от того, что прочел в глубине умирающих глаз. Когда его инкрустированный золотом и драгоценными каменьями кинжал первого вельможи государства пронзил сердце умирающего мурлока, его собственное сердце пронзила невидимая золотая игла, угнездившись в нем болезненной занозой.

И сразу же все, что окружало Изшара, потеряло смысл. Таким мелким и ничтожным оказалось рядом с целью, выполнению которой он обязан посвятить всю оставшуюся жизнь. Ему было наплевать и на кипящее вокруг сражение, и на то, кто выйдет из него победителем. Ему было наплевать на людей, на нагов, вообще на все. Он должен уйти, немедленно, незамедлительно, освободившись от сковывающих его оков. И Изшар ушел, оставив далеко позади и труп оказавшегося совсем не простым мурлока, и двух застывших в неподвижности моргулов, некогда бывших его телохранителями, превратившимися в обременительную, и такую ненужную обузу. Впереди его ждали холодные воды севера, суровые и заснеженные вершины Пандории, и тысячи опасностей лежащих на его пути к цели.

" Хнорр (клыккар) "

Его звали Хнорр, он был молодым воином и охотником племени Моржового Клыка. Хотя, иных клыккарских племен кроме их собственного, на северном побережье не было. Из рассказов человеческих торговцев, что несколько раз в год посещали разбросанные по побережью деревушки клыккаров, они знали о том, что север единственное место, где обитали представители рода полулюдей, полуморжей.

И хотя все клыккары являлись представителями одного рода, каждое поселение предпочитало жить обособленно, не общаясь с соседями без крайней надобности. Нередко между соседями вспыхивали ссоры, и даже случались драки из-за спорной добычи. Когда обитатели одной деревни, по мнению жителей другой, охотились или рыбачили на чужой территории. И даже если нарушители не преуспели в этом деле, ссоры было не избежать.

Клыккары были крепкими, суровыми мужчинами, с характером подстать внешности, таким же твердым и несгибаемым. Клыккары были высоки ростом, широки в плечах, имели очень толстую шкуру. С верхней челюсти клыккара свисали два массивных бивня, бывшие предметом особой гордости и заботы их владельца. И чем больше бивни, тем больший почет и уважение в племени имел их обладатель. На бивнях умелыми мастерами, а клыккары издавна славились искусной резьбой по дереву и кости, наносились узоры, которые лишь отчасти являлись украшениями. По узорам на бивнях клыккара можно было узнать все, или почти все о личности их обладателя. К какой деревне он принадлежит, кем является по жизни, какой общественный статус занимает в иерархии общины.

Суровые мужчины клыккары не умели прощать своих обидчиков, что бы они из себя не представляли. Для воина клыккара не важно, что за противник ему противостоит. Клыккар будет сражаться до последнего с любым врагом, будь то орк, человек, наг, моргул, мурлок, или клыккар из соседней деревни, к которому есть неразрешимые территориальные претензии. Разница лишь в том, какое оружие будет использовано против каждого конкретного недруга. И здесь имелось одно важное правило. Никогда клыккар не поднимет меча или копья против другого клыккара, какими бы неразрешимыми не были противоречия между ними. Все они были представителями одного рода, дальними родственниками друг другу, произошедшими от общего предка. И если один клыккар убивал другого, то сам становился жертвой своих сородичей. Нарушителя древнего закона казнили в назидание остальным, и в первую очередь молодежи, имеющей привычку сомневаться в неписанных законах завещанных им далекими предками. Тех самых законов, что они сами, повзрослев и возмужав, будут вдалбливать в головы грядущим поколениям клыккаров.