Проклятие дворфа

Сами орки не умели, или не хотели рыбачить, заниматься ловлей акул и кальмаров, добычей китов. Гораздо проще найти клыккаров могущих и умеющих это делать, и напасть. И если моржевидные люди не уберутся подобру-поздорову, оставив свою добычу, убить их, что будет неплохой добавкой к столу орков, не брезговавших никаким мясом, что бы оно из себя не представляло. Не чужд им был и каннибализм, пожирание умерших от старости, ран или болезней соплеменников. Об этой особенности орков знали даже акулы, каким-то непостижимым образом научившиеся отличать корабли орков, от торговых судов людей. И если за каждым человеческим караваном постоянно двигалась стая акул в расчете на поживу, на угощение сброшенное, или упавшее за борт, то за судами орков такого хвоста не было. Эти вечно голодные твари съедали все без остатка, крепкими зубами перемалывая даже кости. Убив или прогнав клыккаров, отняв их добычу, пираты убирались восвояси, и на некоторое время в прибрежных водах наступало затишье. До тех пор, пока привыкшие разбойничать орки не оголодают достаточно сильно, чтобы отважиться на очередной поход.

Клыккары знали про корабли орков. Их знамена с намалеванными белой краской на черном фоне отвратительными орочьими мордами, могли внушить ужас любому. Но для клыккаров их корабли были вроде красной тряпки для быка, и вызывали сильное желание догнать, и уничтожить ненавистных разбойников. Но орки были достаточно умны и осторожны, чтобы держаться подальше от селений клыккаров, где они не могли рассчитывать на теплый прием.

У клыккаров не было больших кораблей вроде тех, что использовали люди и орки. У клыккаров не было в них надобности, так как они ничем не могли помочь им в повседневной жизни. Если клыккарам удавалось захватить одно из орчьих судов, то они без раздумий отправляли его на дно, сделав огромную пробоину в днище, нередко хороня корабль орков вместе с его недобитой командой. Сами клыккары для охоты и повседневных нужд использовали легкие лодки, приводимые в движение весельной тягой. Учитывая телосложение клыккаров и их силу, ускорение приданное лодке было достаточным для того, чтобы догнать любую добычу. И совсем не важно, что она из себя представляет. Кит, гигантский кальмар, большая белая акула, или корабль орков, должны были держаться подальше от людей-моржей, если хотели уцелеть.

Безмозглым водным жителям недоставало для этого мозгов, участью их было стать добычей, лакомым блюдом в рационе клыкаров, по большей части состоящем из рыбы. У орков хватало ума читать морские карты, на которых были отмечены все без исключения селения клыккаров. И если появлялась на побережье новая клыккарская деревня, она тотчас же наносилась на карту, если ее первооткрывателю удавалось унести ноги со ставшего в одночасье опасным места. При приближении к клыкарской деревни орочьи корабли уходили подальше в море, где их не могли догнать самые искусные, жаждущие поквитаться с орками гребцы.

Опасность для клыккаров могла явиться и с севера, откуда порой вместо торговцев ледяных троллей приходили банды разбойников, отправившихся на побережье в поисках добычи. Иногда банды были достаточно большими, чтобы представлять опасность для отдельно взятой деревни. И тогда на быстроходных лодках, посылались гонцы в деревни находящиеся западнее и восточнее той, над которой нависла угроза. Получив сигнал о помощи, на выручку попавшим в беду сородичам спешили десятки воинов, чтобы совместными усилиями прогнать разбойников, отвести угрозу нависшую над одной из общин людей-моржей. В это тревожное время забывались все ссоры и разногласия между общинами, к которым можно было вернуться позже. Когда все уляжется, и когда можно будет решить любой спорный вопрос в открытом, честном бою. Стенка на стенку, где единственным оружием является крепкий кулак сурового северного мужчины.

Хнорр был молодым отважным воином, совсем недавно начавшим взрослую жизнь. Он стал охотником на китов, гигантских кальмаров и акул, оставив рыбный промысел на долю зеленой молодежи и увенчанных сединами ветеранов, чья жизнь подходила к концу, чьи лучшие годы были уже позади.

Когда-нибудь и он сам, если повезет дожить до старости, и обзавестись благородной сединой, вернется к рыбной ловле. В которой не было ничего зазорного для любого члена племени. Если он еще молод, чтобы быть охотником, или слишком стар, чтобы продолжать им быть. Иногда рыбной ловлей занимались и те, кому по возрасту положено быть охотником и воином. Если охотник получал серьезное ранение, или увечье, из-за которого больше не мог быть воином. Если в клыккаре оставалась хоть капля силы, он уходил ловить рыбу, чтобы не становиться для общины обузой, подстать древним и немощным старцам.