Проклятие рода

- Я хочу предложить посмотреть на все иначе, с другой стороны. Это твое дело прислушаться ко мне или нет. Но я хочу, чтобы ты понял – мы не можем знать всего, даже того, во что верим. Ты упомянул псалмы… тогда и я тебе напомню… 21-й… Она не просто тебя родила, это Он вывел тебя из чрева матери твоей, вложил в тебя упование у груди матери и на Нем ты утверждался, выходя из утробы. И мать тебе была выбрана не случайно, ибо Он испытал ее чрево, прежде чем она родила тебя на свет, гласит 7-й псалом Давида. Это к слову о твоем рождении. Теперь о ней… Ты говоришь блудница… Нет, я помню, ты уже ссылался на то, как Христос, наш Спаситель, обошелся с иерусалимской женой, я хочу поговорить с тобой о другом. Ты никогда не задумывался, как устроено общество? Есть короли, князья, светская власть, есть клирики, вроде меня или самого доктора Лютера, есть купцы, что живут сейчас рядом с нами, есть солдаты, которые воюют во имя чего-то, есть крестьяне, сеющие хлеб, пасущие скот, от которых мы имеем продукты и вино, что стоит сейчас перед нами, а есть люди, которых мы в большинстве своем сторонимся, обходим стороной, отвергаем – преступники, воры, блудницы, еретики, бродяги и нищие или больные, не излечимыми болезнями, проказой, например. Все наше общество – стадо, где есть свои пастыри, поводыри, сторожевые псы, обычные овцы и заблудшие овцы, которые вдруг становятся отверженными. Они родились такими? Изначально греховными? Они не устраивают общество, и поэтому оно их отвергает, изгоняет? А кто решает, кому состоять, а кому быть изгнанным? Кто вообще пастырь, а кто стадо? Что делать отверженным? Приспособиться и жить той жизнью, на которую их обрекли? Может ли общество впустить их назад? Зачем? На подобных примерах очень удобно учить, устрашать оставшихся. Если отверженных становится слишком много, то их можно казнить и сжигать на кострах. А ведь мы не знаем, что происходит внутри этих людей, даже если это самый отъявленный преступник, кровожадный убийца, что у него в душе, почему он совершал свои злодеяния, какие причины привели к грехопадению, для нас тайна, что он переживает, насколько раскаялся, изменился…, быть может, мы бы совершили нечто гораздо более страшное, оказавшись на его месте, пришли бы к худшему нравственному падению. Но не мы ли, не наше ли стадо, пастыри, псы или овцы, своим отвержением подтолкнули его к безвыходности совершения греха? А имели ли мы право изначально отвергнуть? Имели ли после право не заметить его раскаяния? Блаженный Августин, в чьем братстве я состоял, (как, между прочим, и доктор Лютер), учил нас, что все существующее есть Воля Всемогущего Творца. Упорство во зле и закономерная гибель произведение той же Божественной Воли, предопределяющей одних к добру и спасению, других к злу и погибели. Зло не некая сила, существующая сама по себе, а ослабленное добро, необходимая ступень к высшему пониманию добра. Мы видим несовершенство, но оно является частью общей гармонии мира и свидетельствует о принципиальной благости всего сущего. Бывает и так, что мучащее человека зло, в конце концов, оборачивается добром для него. Без зла, мы бы не знали добра. Всякая природа, которая может стать лучше – хороша! Сила, которая определяет спасение человека, есть Божия Благодать. Она имеет всеобщий характер и дается всем, но не все способны ее принять.

Сын прислушивался к словам отца. Его глаза немного прищурились, и в них пастору показалось промелькнул интерес к его словам. Это вдохновляло. Голос окреп, мысли уже выстраивались в четкий порядок.

- И ты думаешь, что на мою мать снизошла Благодать? – Последовал внезапный вопрос. Нет, Веттерман ошибался, приняв блеск в глазах за интерес. Это было упрямство, уверенность в собственной правоте! Отец невесело усмехнулся: