Проклятие Шалиона

Бергон с мечом в руке подошел к Кэсерилу и, внимательно осмотрев его, спросил:

– Что делаем дальше, Кэс?

Кэсерил не ответил. Привидение-женщина жестами звала его в сторону ворот. Одно из привидений-мужчин, напротив, показывало на главную дверь.

– Сейчас, иду… – сказал Кэсерил.

– Что? – непонимающе переспросил Бергон.

Кэсерил оторвал взгляд от того, что было явлено лишь его внутреннему взору.

– Так! – произнес он, кивнув в сторону пленных. – Этих запереть в конюшне и приставить охрану. И здоровых, и раненых вместе. Потом разберемся. Несколько человек пусть обыщут дом. Вдруг так еще кто-то прячется… Или что-то…

Он вновь взглянул на ворота, возле которых висело в воздухе привидение-женщина, жестами предлагающая ему следовать за ней.

– Фойкс, – сказал Кэсерил, – приготовьте свой арбалет и идемте со мной.

– Может, возьмем еще людей? – предложил Фойкс.

– Да нет, не стоит…

Оставив Бергона и Ферду заниматься осмотром крепости, Кэсерил пошел вслед за призраком. Фойкс последовал за ним, с удивлением глядя, как Кэсерил, ни мгновения не колеблясь, уверенно устремился по незнакомой тропинке в чащу. По мере их движения в глубь леса крики ворон становились громче. Кэсерил приготовился. Тропинка вывела их на край глубокого оврага.

– О, Бастард! – прошептал Фойкс. Опустив арбалет, он поочередно тронул вся пять ключевых точек на своем теле – лоб, губы, живот, пах, сердце…

Они нашли тела.

Тела были брошены поверх кучи мусора и отходов из кухни и конюшни, которые скопились здесь за долгие годы. Один молодой мужчина, двое постарше. В сельской местности трудно отличить хозяина от работника – и те, и другие носят простую рабочую одежду из кожи и шерстяные плащи. Женщина, средних лет, пухленькая и, очевидно, миловидная, была раздета – как и мальчик лет пяти. Оба тела были изуродованы; над обоими надругались. Умерли, если судить по следам, оставленным на телах воронами, день назад. Женщина-призрак молчаливо плакала, призрак-ребенок приник к ней и вопил. Нет, Боги не отвергали их души! Чтобы погибшие создания нашли успокоение, необходим соответствующий ритуал.

Кэсерил упал на колени и прошептал:

– Госпожа! Если я жив и нахожусь здесь, в этом месте, ты, конечно же, здесь, со мной! Прошу тебя, принеси успокоение этим несчастным душам!

Лица призраков вдруг изменились – на смену горю и печали пришли удивление и радость. Привидения вдруг слились в единое пушистое облачко и, словно туман под солнечными лучами, исчезли.

Через минуту Кэсерил попросил слабым голосом:

– Помогите подняться, прошу вас.

Озадаченный Фойкс подхватил Кэсерила под локоть и помог встать. Вместе они вновь вышли на тропинку.

– Милорд! Других искать будем? – спросил Фойкс.

– Нет. Здесь никого больше нет, – ответил Кэсерил.

Не говоря ни слова, Фойкс двинулся за ним.

Войдя во дворик крепости, они встретили Ферду и одного из грумов, которые только что вышли из главного входа в крепость.

– Нашли кого-нибудь еще? – спросил Кэсерил.

– Нет, милорд!

Тем не менее у дверей по-прежнему висел призрак молодого мужчины, хотя от его формы, словно ленты, отрывались полосы туманной субстанции и уносились прочь. Он отчаянно жестикулировал. Какая необходимость заставила это привидение отказаться от следования за Госпожой и задержаться в этом ужасном мире?

– Я иду, – сказал Кэсерил привидению и двинулся в дом.

Призрак вел его. Кэсерил кивнул Ферде и Фойксу, которые с беспокойством во взоре посмотрели на него, но пошли следом. Пройдя через главный зал, они вышли к галерее, после чего, миновав кухню, оказались в каменной кладовой.

– Здесь смотрели? – спросил братьев Кэсерил.

– Да, милорд! – ответил Ферда.

– Зажгите еще свечей! – попросил Кэсерил, глядя на призрак, который кружил по комнате, все сокращая диаметр своих кругов, пока не завис в одной точке.

– Отодвиньте эти бочки! – приказал Кэсерил.

Фойкс откатил бочки в сторону, Ферда принес из кухни сальных свечей, и в их ярком свете Кэсерил увидел в полу каменную плиту с вделанным в нее железным кольцом. Фойкс взялся за кольцо и, напрягшись, сдвинул плиту в сторону. В открывшемся проеме видны были узкие ступеньки, а дальше – темнота!

Оттуда, однако, донеслись слабые голоса.

Призрак, приведший их, приник к Кэсерилу, словно пытался поцеловать его лоб, руки и ноги, после чего исчез в вечности. Неяркая голубая искра, подобная звучному музыкальному аккорду, ставшему видимым, сверкнула перед внутренним взором Кэсерила и исчезла. Ферда, со свечой в одной руке и мечом в другой, принялся спускаться вниз, в темноту.

Радостные крики поднялись из темноты, из глубин подвала. Через несколько минут на поверхности появился Ферда, который поддерживал растрепанного грузного старика с лицом, покрытым ссадинами и синяками, еле-еле ковылявшего на трясущихся ногах. Вслед за ним поднялось еще с десяток плачущих от радости людей.