Проклятие валькирии

Когда совсем стемнело, молодые распрощались с гостями и ушли. Их проводили зычными возгласами и пожеланиями на спать еще до самого утра. Да только вот супруг уже заметно валился с ног. То ли меда перебрал на радостях, то ли просто все события последних дней порядком утомили даже сильного мужчину и воина. После начали понемногу расходиться и гости, кто уже не мог пить и набивать животы дальше. Коротко сказав что-то Лейви, который в усладу слуха всех гостей, одну за другой читал висы и саги, ушел и Ингольв. Никто того уже не заметил.

Вместе с тем, как все темнее и звезднее становилось небо над Скодубрюнне, тише становилось в доме и дворе. Вспыхнули только несколько драк, но их быстро утихомирили.

Уже плохо соображая, что делает, Асвейг плелась от одного стола до другого. И вздрогнула от неожиданности, когда ее поймал за локоть Вефаст.

— Иди отдыхать, — шепнул он, склоняясь к ее уху. — Теперь столько слуг здесь не нужно.

Она благодарно кивнула и из последних сил поспешила в хижину. Скорей бы следующий день. И другой за ним. А там, может, придут какие вести от Ингольва.

В глубине двора, неподалеку от рабских хижин мелькнула тонкая тень. Асвейг невольно встала, приглядываясь и подумала, что ей почудилось, когда узнала в бегущей от одного домишки до другого девушке Мерд. Странно, куда она могла так торопиться, ведь должна лежать сейчас на брачном ложе с мужем?

Вовсе не собираясь за ней следить, Асвейг пошла дальше, но как будто невольно таилась теперь сильнее, а воительница, которая так и мелькала неподалеку, никак ее не замечала. Но наконец она скрылась в одном из сараев, где всю зиму хранили сено. Вот уж точно странно. И разобрало вдруг такое любопытство, что Асвейг вновь остановилась и подождала немного, что дальше будет. Даже усталость на миг позабылась. А внутри нехорошо дрогнуло, когда, вынырнув из сумерек, в тот же сарай зашел Ингольв.

Договариваться пришел, стало быть, — промелькнула в голове злая мысль.

Как только Хакон супругу куда-то отпустил — непонятно. Да вот известно, что, коли женщина сбежать захочет, даже в день собственной свадьбы, то придумать способна много уловок. Их это дело, и разбираться самим. В этом поместье, похоже, всегда творится не пойми что!

Асвейг уже отвернулась и сделала шаг к недалекой теперь хижине, как ее нагнала одна из рабынь. Неужто снова на пир возвращаться? Надежда на скорый отдых стремительно растаяла. Да только все оказалось гораздо хуже, потому как девушка, бледнея и округляя глаза, словно от страха, шепнула:

— Пойдем со мной. Приказ хозяйки.

Асвейг невольно глянула на то укрытие, где новоявленная хозяйка сейчас была с Ингольвом, и молча пошла за рабыней. Какие еще распоряжения на ночь глядя? В животе стало совсем нехорошо, когда показался впереди дом, что раньше принадлежал Ингольву. Теперь в нем жил Эйнар, отвоевав его для себя у многих желающих там поселиться. Виновато улыбаясь, девушка остановилась у порога, пропуская Асвейг вперед. Захотелось просто развернуться и убежать так далеко, как ноги унесут. Но она все же шагнула внутрь и вздрогнула, когда дверь за ней захлопнулась. Даже торопливо схватилась за ручку. Но голос Эйнара заставил замереть на месте.

— Вот так сразу — и бежать?

Асвейг обернулась, чувствуя, как холодеет в груди. И зачем пошла? Надо было придумать что угодно, чтобы не ходить сюда. Да только что тут придумаешь?

Эйнар отставил в сторону деревянную кружку и встал из-за стола, за которым сидел, закинув ногу на ногу. Подошел неспешно, приглядываясь к Асвейг издалека. Приблизился, намотал на палец выбившуюся из косы прядь ее волос и довольно усмехнулся.

— Любимый цвет богов… — поднял на нее холодные, как две ледышки, глаза. — Никогда не разглядывал тебя так близко. Теперь понимаю, что не зря Ингольв тебя берег. Такую раньше времени попортить жаль.

— Зачем позвал? — решила Асвейг прикинуться, что ничего не понимает.

— Не я звал, а сестра сделала мне от хозяйских щедрот подарок. Я же говорил, что так будет, — он усмехнулся, отчего приятные черты его лица вдруг исказились до отвращения.

Асвейг попятилась, когда ладонью Эйнар огладил ее по груди, чуть сжимая. Но тот вцепился ей в руку и дернул к себе. Впился поцелуем, обдав свежим пивным духом. Асвейг сжала зубы, противясь его напору, и викинг схватил за горло, заставляя откинуть голову.

— Будешь сегодня меня ублажать хоть до утра, — процедил он, оглядывая ее лицо. — И делать будешь все, что я скажу.

Одной рукой легко обхватил за талию, приподнял и, протащив мимо очага, швырнул на постель, словно куль с зерном. Пока Асвейг переворачивалась на спину, скинул рубаху. Силой молодого зверя перекатились мышцы на его груди и животе. Стоило только сесть, как он грубым толчком в плечо снова повалил на простыни.

— Двинешься еще — пожалеешь.

И в том, что так и будет, сомнений вовсе не было.

— Ты пожалеешь, если тронешь меня, — но угроза будто осталась неуслышанной.