Пролетая над гнездом дракона

Беркут, занятый распутыванием верёвки на запястьях Влады, обернулся не сразу. Только после радостного возгласа девушки. Как она кинулась навстречу жениху!.. Сколько радости звенело в её голосе!..Дорого бы маркиз отдал за то, чтобы о нём так беспокоилась какая-нибудь девушка. Хотя… зачем себя обманывать? Именно эта девушка, образ которой так глубоко проник в сердце. Её голосок ласкал слух, её взгляд пронимал до самой последней жилочки, обволакивая тоскующего по любви мужчину. Обнять бы, прижать к себе, осыпать поцелуями тонкую шею, тронутые лёгким румянцем скулы, прикрытые от нежности веки…

Погонять наваждение пришлось усилием воли. Не хватало ещё мечтать о чужой невесте! Отвлёкся на дела: нужно было организовать доставку пленных в стойбище, обеспечить охрану, разместить нянюшку с возможным удобством и… и лететь на помощь Буйволу. Косой уже наверняка успел подобраться к ставке Лубея. Старался больше не смотреть на иномирян. Они нашли друг друга и скоро отправятся домой. Всё что остаётся маркизу — достойно с ними попрощаться.

Проще было сказать, чем сделать. На пути ему приходилось ловить на себе взгляды иномирянки. Зачем она так смотрит? Они с женихом ехали рядом, Прохор что-то возбуждённо рассказывал, а девушка вроде бы слушала и время от времени отпускала междометия или задавала вежливые вопросы, но была занята посторонними мыслями.

Беркута разрывали противоречивые желания: поскорее умчаться, вступить в бой, забыть удивительную девушку, или кинуться к иномирянке и, рассказав о своих чувствах, попросить её остаться здесь. Хотя что он может предложить? Изгнанный собственный отцом маркиз. Пленник, едва не принесший клятву гнусному врагу. Человек, виновный в похищении невинных душ Губителем. Можно было успокаивать себя, говоря, что Беркут спасал иномирянку и не представлял, чем это обернётся для танцовщиц, но не думать о постигшей их страшной участи он не мог.

Во всей этой истории был один светлый момент: крылья. О них и шёл разговор с няней. Старушка довольно ловко сидела на лошади, трусившей рядом с маркизом. Она совсем немного рассказала о том, как девушкам удалось бежать, и принялась расспрашивать, что почувствовал её дорогой воспитанник, обретя, наконец, долгожданную ипостась.

— Как ты смог всё рассчитать? — удивлялась она. — Я, грешным делом, подумала, что ты обречён.

— Не так хорошо и рассчитал, — пожал плечами Беркут. — Всё-таки, метая топор, надеялся, что попаду в султана.

— Это было бы слишком просто. — Людмила Викторовна покачала головой и с укором взглянула на Беркута. — А если бы не получилось разрушить заклятье?

— Вообще-то я специально подставил руку под кинжал. Надеялся, что палач отрубит её вместе с браслетом, и я освобожусь.

— Вот каков был план! Ай-яй-яй… Довольно рискованно.

— Выбор невелик: либо я обретаю свободу, лишившись руки, либо становлюсь подлым приспешником врага моей земли.

— Хорошо, что кольцо защитило тебя.

— Да, я даже не сразу поверил, когда увидел поток магии, освобождённый ударом лезвия о металл браслета. Всё произошло стремительно.

Людмила Викторовна улыбнулась и кивнула:

— Всё хорошо, что хорошо кончается. Так говорят в моём мире.

— Вы вернётесь туда вместе с ними? — маркиз кивнул на пару иномирян, снова поймав заинтересованный взгляд девушки.

Ей было интересно, о чём они беседуют с нянюшкой, но слушать приходилось жениха — тот продолжал что-то увлечённо вещать.

— С тобой останусь, мой золотой, — старушка сурово свела брови: — Уж не собираешься ли ты прогнать меня?

— Никогда! Ещё и с любимой нянюшкой расстаться! Это уже слишком!

Получилось громко. Прохор, услышав, обернулся и одарил Беркута подозрительным взглядом. Что-то прошептал невесте. Девушка потупилась и покачала головой. Вид у неё был виноватый. Почему бы?

* * *

До стойбища добрались так быстро, что Беркут и не заметил промелькнувшего времени. Быть может, потому что не хотел навсегда расставаться с милой иномирянкой? Заставить себя не думать о ней стоило неимоверных усилий, неимоверных и бесполезных. Любая мысль о Лубее, о замке и отце, о бароне Юроудстком и его беглой дочери неизменно возвращалась к светловолосой улыбчивой девушке, посматривавшей на него украдкой. Она хочет поговорить перед отъездом — это было очевидно. Разумеется, Беркут мечтал услышать её голосок, но как удержать в узде собственные эмоции?

Косой Буйвол, как и ожидалось, покинул стоянку вскоре после отряда татри. На месте остались только женщины, недовольные тем, что их не взяли в дело. Дамочки в ополчении были ого-го какие: крепкие, отважные, прекрасно умеющие обращаться и с луком, и с мечом, но предводитель принял решение поберечь их. Маркиз вполне одобрял это и не проникся жалобами Леди Йо, возмущавшейся самоуправством своего мужчины.

— Удача, что вы здесь, Янина, — с улыбкой говорил он, распрягая коня. — Нужно разместить пленных и обеспечить их охрану. Думаю, вы с подругами замечательно справитесь.

— А татри? Раз не хотят воевать, пусть хотя бы за пленными присматривают!

— Юкош объявил, что они сейчас же отправятся домой. Героиню свою спасли, других дел не имеют.