Пропавшая невеста

Эмили вмиг забыла о своем притворстве, вскочила с сиденья у окна и подошла к сестрам как раз в тот момент, когда те давали обещание хранить тайну.

– Что ж, – продолжила Селия. – История, которую я вам расскажу, закончилась не убийством. Но лишь по чистой случайности.

Снаружи шел к концу августовский день, золотой свет гас в просторном, по-летнему теплом голубом небе, а в элегантной, но темноватой гостиной четыре женщины сидели и говорили о худших сторонах человеческой природы.

– Когда семь лет назад я встретила Чарльза, – с грустной улыбкой начала Селия, – он был другим человеком. Сегодня он прекрасный врач, который не покладая рук трудится на благо бедных, хотя и теряет на этом в заработке, который мог бы иметь, увеличив число богатых частных пациентов. Он добрый, хороший, приятный в общении человек. И я люблю его всем сердцем.

Энн кивнула и едва заметно улыбнулась, думая о том, какое это, должно быть, счастье – любить и быть любимой тем, кто, как и ты, стремится прожить достойную жизнь. Может быть, Шарлотта не так уж и ошибается, продолжая верить в счастливый брак, ибо союз двух равных людей способен наполнить жизнь каждого из них новым смыслом и принести удовлетворение.

– Но, – Селия опустила глаза, – когда я только начала посещать лекции в университете, мой муж был совсем не таким, как сейчас. Он был молод, горяч и не чурался излишеств всякого рода. Как многие молодые люди, он был окружен друзьями, с которыми учился, говорил о науке, обсуждал последние достижения медицины. А еще пил… и играл в азартные игры.

– Этим вы нас не удивите, – сказала Эмили, почувствовав неуверенность в тоне Селии. – У нашего брата такие же интересы, которые он пока не перерос.

– Надо сказать, что в число излишеств моего мужа входили и… женщины, – добавила Селия, и уголки ее рта неприязненно дрогнули.

– И у нашего брата были и есть женщины – нам остается лишь надеяться на то, что в один прекрасный день он перерастет и их, – заверила рассказчицу Энн. – Если бы ему повезло встретить такую женщину, как вы, которая помогла бы ему подняться над собой, стать лучше…

– Для чего ему пришлось бы не пить хотя бы пять минут кряду, – ввернула Эмили.

– И все же я с первой встречи обратила внимание на Чарльза. – Воспоминание вызвало у Селии более яркую улыбку. – Хотя он и бывал порой взъерошен и неопрятен. А все потому, что из всех окружавших нас молодых мужчин с надменными и властными манерами он единственный, не считая меня, получал истинное удовольствие от занятий. И не стеснялся разговаривать со мной: единственный из всех наших соучеников здоровался со мной, как подобает воспитанному человеку. Остальные предпочитали делать вид, будто меня нет, да я, признаюсь, не очень и жалела об этом. Но вскоре я стала замечать, что Чарльз проводит время в компании человека постарше, не студента. Это был Роберт Честер.

Эмили вздрогнула при звуке его имени так, словно вновь ощутила присутствие призрака.

– Честер принимал участие во всех дебошах, точнее говоря, был заводилой, хотя совсем недавно женился на своей первой жене, Имоджен. Так случилось, что Чарльз, с одной стороны, все короче сходился с Честером, – продолжала Селия, – а с другой – все чаще виделся со мной, под строгим присмотром моей матери, конечно. Он как будто вел двойную жизнь: в одной были чай и прогулки по парку, когда он держал надо мной солнечный зонтик, в другой – опасности, риск, алкоголь и опиум в компании Честера, а зачастую и женщин сомнительной репутации. – Морщинка пересекла лоб Селии при воспоминании о тех днях, черные брови сошлись у переносицы, точно от боли. – Однажды на каком-то концерте я познакомилась с Имоджен Честер. Муж, оставив ее со мной и моей матерью, отправился в бар с Чарльзом. Скажу вам честно, Имоджен Честер, тогда еще новобрачная, произвела на меня неизгладимое впечатление, я никогда не видела никого красивее, чем она: высокий рост, изящная фигура, черные волосы при ослепительно-светлой коже и глаза – переливчатые, словно море, то голубые, то темно-синие, они, казалось, вобрали в себя все его оттенки. Эти глаза я до сих пор вижу, как живые, – а все потому, что, раз взглянув в них, я обнаружила, что не могу оторваться, совсем как с вами, Шарлотта. – Она улыбнулась старшей мисс Бронте. – Как я уже сказала, Имоджен тогда едва вышла замуж, и я спросила, как ей нравится ее новая жизнь. Ее ответ был так необычен, что я сразу должна была понять: она несчастна.

– Брак очень похож на навигацию без компаса, – сказала она так тихо, словно со мной говорил кто-то другой, издалека. – Я чувствую себя затерянной в огромном просторе, из которого не знаю как выбраться.

– Замечание было настолько неожиданным в устах новобрачной, что я, наверное, просто отмахнулась от него, не найдя ему никакого объяснения, но теперь… теперь я хорошо представляю, какой страшной пустыней должна была казаться ей замужняя жизнь с самого начала.