Пророчество о пчелах

– Вопрос стоит не так, – отвечает Рене. – Попробуем представить себя в шкуре Ангеррана. Где этот государственный муж спрятал бы ценное издание?

– Существуют, наверное, какие-то архивы, погреба, как в Никосии? – предполагает Мелисса.

Целый день они обыскивают каждый угол огромного университета, подвалы и старейшие архивы, но ничего не находят.

– Идите отдыхать, а я останусь и поищу еще, – предлагает друзьям Александр. – В конце концов, я здесь как дома.

– Я тебе помогу, – предлагает ему Менелик. – Вдвоем сподручнее.

Друзья решают составить план методичных поисков в старинных флигелях университета.

– А я? Я что, пустое место? – возмущается Оделия. – Ты считаешь, что женщине нельзя участвовать в ваших поисках?

До сих пор Менелик и Оделия демонстрировали друзьям полное согласие, поэтому те удивлены этим внезапным подобием ссоры.

– Ничего подобного, дорогая! – оправдывается Менелик. – Просто мы с Александром хорошо сработались и, главное, знаем этот университет назубок. А ты никогда здесь не бывала.

– Вечно одно и то же: как только возникает историческая тема, ты меня оттесняешь. Для тебя история и наука – разные вещи?

Спор продолжается на иврите. Рене странно наблюдать сейчас за этой парой, к которой он успел привязаться. Он невольно вспоминает споры своих родителей: отца – преподавателя истории и матери – преподавателя точных наук. У них тоже были разные взгляды, сформировавшиеся, видимо, под влиянием их профессий.

Можно подумать, что интерес к науке не может сопровождаться интересом к истории! И наоборот.

Менелик не отступает. Несмотря на то что супруги спорят на иврите, троим французам понятно, что они перешли к взаимным упрекам на личные темы из своего прошлого.

Оделия внезапно прерывается.

– Простите меня, дорогие друзья. Мне стыдно, что мы устроили это представление, но Менелик упрямец, вечно ему нужно настоять на своем. Ладно, твоя взяла, я ухожу к себе в номер. Предоставляю мужчинам делать важные дела. Женщина займется тем, что все женщины делали с незапамятных времен: будет ждать в пещере возвращения охотников.

Ей хочется привести какой-нибудь еще довод, но такового не подворачивается, поэтому она кивает всем и ретируется.

Рене, Александр и Мелисса смущенно переглядываются. Менелик невозмутимо застыл в своем инвалидном кресле.

Как-то успокаивает то, что и эти двое, с виду безупречная пара, не отличаются от всех остальных. Ни кибуц, ни напряженная политическая обстановка в Израиле не мешают им осыпать друг друга упреками. Опал тоже на меня накинулась, прежде чем уйти к своему Маркусу.

– Ну, что ж, – нарушает молчание Александр, – мы с Менеликом поищем сокровище в этих стенах. Книга не могла пропасть бесследно!

85

Пламя пожирает книги.

Год назад Филипп Красивый повелел жечь на кострах еврейские книги, прежде чем издать указ об изгнании самих евреев. Теперь превращаются в дым книги тамплиеров.

Эврар, успевший овладеть грамотой, потрясен кострами, пылающими по всему Парижу. Сначала жгут книги, потом берутся за людей.

Эврар и Клотильда подходят по улице Сен-Дени к аббатству Сен-Маглуар, временно предоставленному королем своему другу великому магистру ордена тевтонских рыцарей Зифгриду фон Фёхтвангену.

Тевтонцы подчиняются римскому папе, и королевские стражники в принципе не имеют права сюда соваться.

Охрана в плащах с черным крестом приветствует Клотильду и ее спутника. Клотильда живет в аббатстве уже несколько лет. Они входят в ее апартаменты, она ложится, Эврар садится с ней рядом.

– Ненавижу это место, но у нас нет выбора. Давай подождем, пока все успокоится, и снова обратимся к Ангеррану де Мариньи.

– Жаль, что я не читал последнюю главу пророческой книги, – сетует Эврар. – Что же произойдет после 2000 года? Это так нескоро!

До чего же увлекательное гадание!

– Каким ты представляешь будущее? – спрашивает Клотильда Эврара.

– Думаю, христианство восторжествует. Мы отвоюем Иерусалим. Даже евреи и мусульмане признают Христово послание любви и покрестятся. На Земле будут одни христиане.

– А если мы потерпим поражение?

– В Апокалипсисе святого Иоанна говорится о том, что произойдет в конце времен, – напоминает ей Эврар.

– Четыре всадника Апокалипсиса? Если я не ошибаюсь, это белый всадник завоеваний, красный всадник войны, черный всадник голода и зеленый всадник чумы? Невеселое будущее!

– В иудейской эсхатологии тоже имеется описание будущего, – припоминает Клотильда.

– Что такое эсхатология?

– Направление иудейской мысли, относящееся к концу времен.

– И что там?