Прощай, мисс Совершенство

– Я хочу, чтобы ты знала, – начинает она, переводя взгляд с Кэролин на меня и обратно. – Я хочу, чтобы ты знала, что я не буду сердиться. Никто из нас не будет. Если ты расскажешь сейчас.

Подождите, что-что? Что она говорит? Осторожнее, Иден.

– Сердиться? На меня? – выдавливаю я.

– За то, что ты не рассказала правду раньше, – говорит Матильда. – Я понимаю, что ты… ты хотела быть верной подругой. Для Бонни. И что ты чувствовала, будто должна ее защитить. Но это неправильный поступок. Самое важное сейчас – чтобы она была в безопасности.

Но она в безопасности. Я ничего не понимаю. Я пытаюсь понять, но не получается. Если бы Матильда сказала «дома», а не «в безопасности», тогда было бы логично. Но безопасность? Это она вообще о чем?

Она наблюдает за мной, ожидая ответа, но я понятия не имею, что ей сказать. Я смотрю на Кэролин. Она пытается улыбнуться, но как-то неудачно. На ее лице «написано» напряжение, которого обычно она не показывает. По лбу идут морщины.

Тишина тянется и тянется, и наконец Матильда заговаривает снова.

– Мне просто не верится, что вы не переписывались, – говорит она. – Прости меня, Иден. Я бы хотела тебе верить. Но мне кажется, что ты лжешь.

Кэролин открывает рот и захлопывает его снова. Я сглатываю, пытаясь пробраться сквозь лавину чувств, внезапно на меня обрушившихся. Это странная смесь вины и возмущения, стыда и злости. Ладно, я лгу, но почему она так в этом уверена? Почему она думает, что я скажу ей правду, если она обращается со мной как со лгуньей?

– Почему вы думаете, что я лгу?

– Потому что я знаю Бонни, – говорит она. – И тебя тоже знаю.

Оба эти утверждения настолько неверны, что мне приходится закусить губу, чтобы не сказать ей об этом прямо в лицо. Сейчас не время затевать ссоры, говорю я себе.

– Бонни рассказала Роуэн, – говорит она.

Признаться, я удивлена. Интересно, когда Роуэн раскололась?

– И если она рассказала Роуэн, то тебе подавно.

– Она ничего мне не говорила. Я понятия не имела насчет мистера Кона, пока мне не сказала полиция. Вы же там были, помните?

Матильда, устало вздыхая, смотрит на Кэролин:

– Может, поможешь?

Я резко оборачиваюсь к Кэролин. Что за волна предательств? Они говорили за моей спиной. Обсуждали, какая я маленькая лгунья. Строили планы, как заставить меня сознаться.

Кэролин и бровью не ведет. Она ободрительно кивает мне через стол.

– Продолжай, – мягко говорит она. – Ты отлично справляешься.

Что она имеет в виду? Она на моей стороне? Или нет? Она верит, что я вру? Или нет? Обычно мне нравится, когда Кэролин так себя ведет – абсолютное спокойствие, уверенность и невозмутимость, – но прямо сейчас мне это не на руку. Меня ее поведение совершенно не успокаивает.

– Я просто хочу знать, – словно сдаваясь, трясет головой Матильда. – Я просто хочу понять, как это могло случиться. Все это… Это совсем не похоже на мою Бонни. Должно же быть какое-то объяснение.

– Если оно и есть, я его не знаю.

– Иден, дело в том, что… – говорит она. – Дело в том, что… Мне кажется, это твое влияние.

Я настолько потрясена, что не сразу понимаю, что она имеет в виду.

– Мое… влияние?

– Ну, ты в свое время натворила дел, не так ли? – Матильда расправляет плечи и внезапно кажется гораздо выше меня, хотя мы обе сидим. – Я всегда переживала, что Бонни может что-нибудь взбрести в голову, с такой-то подругой.

– Так, подожди-ка, – начинает Кэролин, привставая.

Но я уже оправилась от шока и пришла в ярость:

– Бонни сбежала с гребаным учителем, и вы думаете, это я виновата?

– Иден, не ругайся…

– Я думаю, что это ты на нее повлияла, да. – Матильда перебивает Кэролин и смотрит на нее взглядом, который говорит: «Именно это я и имею в виду». – Ох, Иден, только не строй из себя святошу. Не думай, что я забыла твои приключения. Да тебя в четырнадцать практически арестовали!

Меня никогда не арестовывали, ни практически, ни теоретически. Пару раз полиция приводила меня домой и отчитывала в гостиной. Это было сраных сто лет назад, и теперь все иначе, да и вообще…

– И какое отношение это имеет к нам с Бонни?

Лицо Кэролин превратилось в маску тревоги:

– Пожалуйста, давайте мы все…

Но Матильда не обращает на нее внимания:

– Самое прямое! – Она чуть ли не плюет мне в лицо. – Как мне защитить ее, направить ее на правильный путь, уберечь от беды, когда она постоянно проводит время с тебе подобными?

На одну жуткую секунду мне кажется, будто я вот-вот расплачусь, но вместо слез приходит ярость.

– Вообще-то я еще здесь! – ору я, выплескивая в крике все свое смятение. – Я не сбежала, и я ничего не знала, и не я уговаривала ее трахаться с учителем…

– Иден!