Прощай, мисс Совершенство

– Конечно! – Он берет меня за руку и ведет на парковку. – Наверное, бабушка уже приехала. От Бонни сегодня что-нибудь слышно?

Я пихаю его локтем.

– Ш-ш-ш-ш! Господи, Коннор! – Я в панике оглядываюсь: вдруг у меня за спиной стоит журналист или, что еще хуже, миссис Бервик?! К счастью, мы одни. – Ты ведь помнишь, что это секрет?

Коннор закатывает глаза:

– Худший секрет на свете.

Мы дошли до машины его бабушки, поэтому вместо ответа я показываю ему язык, а потом открываю заднюю дверь и сажусь внутрь.

– Привет, Иден, – говорит его бабушка, поворачиваясь ко мне, пока Коннор забирается на пассажирское сиденье. – Ну как экзамен?

Она спрашивает это таким тоном, словно точно знает, что я отвечу. Да, бабушка у Коннора вообще такая. Проницательная.

– Да ничего, – говорю я.

– А ты что думаешь? – спрашивает она Коннора. – Элементарщина?

Коннор покачивает ладонью, мол, ни то ни се.

– Могло быть и хуже.

– Хм-м, – тянет она. – То есть и лучше могло бы быть?

Он пожимает плечами:

– Всегда можно лучше.

Мы доезжаем до дома Коннора за несколько минут. Один из котов, Снафкин, распластался посередине подъездной дорожки и отказывался перемещаться, даже когда бабушка Коннора нажала на клаксон. В итоге Коннор, весело смеясь, вышел из машины и поднял кота.

– Кошки, – говорит бабушка Коннора, качая головой, и выключает двигатель. – Вот кто понял жизнь.

– Что, правда? – спрашиваю я.

– Они сами принимают решения и не идут на компромиссы, – говорит она. – Может, это и бесит иногда, но вызывает уважение.

Коннор все еще держит Снафкина под мышкой. Он открывает переднюю дверь и проводит нас в дом, потом ставит кота на ковер и направляется на кухню.

– Коннор!

Это Хелен, его мама.

– Коннор, зубрилка! Как экзамен? Привет, Иден! – добавляет она, когда я появляюсь у него за спиной. Коннор не успевает ответить на ее вопрос. – Как приятно тебя видеть. – Она улыбается широкой искренней улыбкой. – Пойдем посидим, расскажешь, как у тебя дела.

– Да все в порядке, – быстро отвечаю я. – А вы как?

Рука у нее в гипсе, а на лице изжелта-черный синяк. С ее падения в пятницу времени прошло всего ничего. Я сажусь на стул рядом с ней, пока Коннор открывает холодильник.

– А, да что я, – отмахивается Хелен. – Сломанные кости зарастают, да к тому же меня накачали обезболивающим. И это я молчу про чудесного сына, который то и дело носит мне чай. – Она отклоняется назад и с сияющей улыбкой касается руки Коннора. Он закатывает глаза, но улыбается, и кончики ушей у него розовеют. – А вот ты… – Она многозначительно на меня смотрит. – У тебя-то выдалась неделька.

– Угу. – Я слегка пожимаю плечами. Не знаю, что и сказать. На самом деле это ведь не у меня неделька выдалась, я лишь сторонний наблюдатель. Это Бонни заварила кашу, ей и расхлебывать.

– Знаешь, в моей школе была девочка, у которой случился роман с учителем. Скандал был, конечно, страшный.

– Правда?

– Ага. Мы были в шестом классе, так что ситуация, конечно, несколько иная, и они не то чтобы сбежали. Но она бросила школу, чтобы жить с ним.

– И что, они остались вместе?

– А, нет. Вроде какое-то время они были помолвлены, но потом разбежались. Через пару лет.

Не знаю, огорчаться мне или нет. С одной стороны, я хочу, чтобы Бонни была счастлива… Но с другой, как-то будет неправильно, если она испортит всем жизни и сама счастливо убежит в закат.

– Такого рода вещи встречаются чаще, чем можно подумать, – говорит Хелен.

– Правда?

– Да. Там, где мужчины находятся рядом с юными девушками… – Она одаряет меня горестной улыбкой. -…всегда есть риск.

– Бессовестные мужики, – уточняет бабушка Коннора. – Которые ищут девочек с разбитыми сердцами, чтобы охмурить и потом ими манипулировать.

Я хмурюсь:

– Это не похоже на мистера Кона.

– Уверена, он был бы рад это услышать, – говорит Хелен, и они обе смеются.

– А может, они и правда влюблены, – говорю я. – И просто так получилось, что у них большая разница в возрасте. И это вроде как… табу. И поэтому им пришлось уехать.

– Может, – сухо отвечает бабушка Коннора, пристально глядя на меня. – Может, это и правда история про влюбленную парочку. А может, про мужчину, который забрал девочку из дома и семьи.

– Мужчина, который не должен был этого делать, разумеется, – добавляет Хелен.

– Так… – Я пытаюсь понять, что именно они хотели сказать. – Вы думаете, это все долго не продлится? И Бонни вернется домой?

– Мы думаем, тебе не стоит волноваться. – Хелен похлопывает меня по руке. – Скоро все закончится.

– И это пройдет, – величественным тоном говорит бабушка Коннора. Похоже, это какая-то цитата и я должна знать, откуда она, но я не знаю.

Я смотрю на Коннора, и он улыбается мне из-за плиты. Я неуверенно улыбаюсь в ответ: не понимаю, то ли этот разговор прояснил что-то у меня в мыслях, то ли все испортил. Хелен и бабушка Коннора разговаривают так, как взрослые обычно говорят о проблемах подростков: словно им известно будущее просто потому, что они старше. Да, они многое увидели в своей жизни, но в моей-то нет.

– Мне просто хочется, чтобы Бонни вернулась домой.