Прощание с Литинститутом

– Что же такое творится? – неожиданно плаксиво говорю себе и не слышу своего голоса. Потом подхожу к старику и попробую приподнять его со стола. Глаза его полузакрыты, но с какой-то бессильной мольбой глядят на меня.

Оглядываюсь вокруг, но удобно уложить его не на что.

– Подождите немного, – начинаю зачем-то уговаривать его, – сейчас я вызову скорую помощь, и они приедут, помогут вам. Только живите…

Марк послушно моргает мне и по-прежнему пробует сделать глубокий вдох, а вместо этого издаёт лишь новый хрип.

– Сейчас, сейчас… – бормочу я и пытаюсь вспомнить телефон скорой помощи. – У вас, наверное, проблемы с сердцем? Ещё чуть-чуть продержитесь…

Скорая помощь приезжает на удивление быстро. Пока двое бравых ребятишек в белых разовых халатах делают старику какой-то укол, потом укладывают его на складные носилки, с трудом затянутые в узкую подсобку, третий мужчина заполняет стандартные бланки.

Ни на один из его вопросов я ответить толком не могу, потому что знаю только имя ювелира, но ни фамилии, ни его адреса, ни даже телефона не знаю.

– А кто вы такой вообще? – спрашивает мужчина. – Как вы здесь оказались?

– Обычный посетитель.

Мужчина недоверчиво оглядывается и вдруг усмехается:

– А я уж думал, что в таких лавочках никаких посетителей не бывает. Значит, бывают… Даже странно как-то… Короче говоря, мы сейчас его отвезём в приёмный покой, а кто здесь останется? Надо бы кому-то из родственников позвонить. Всё-таки ювелирная лавка. Ценности тут немалые. Поищите в его бумагах – может, какой-то телефон отыщется?

Но никаких бумаг на столе нет, только связка ключей.

– Ничего страшного, – машет рукой мужчина, – всё это формальности. Надо его срочно привести в порядок, а потом документы заполним… Но как с лавкой поступить? Вызвать полицию, чтобы постерегли?

– Давайте я её закрою в вашем присутствии, – предлагаю я, – а ключи вы с собой заберёте, чтобы лишних вопросов потом не возникало. Вернёте ему, когда он придёт в себя.

– Разве вы с нами не поедете?

– Что мне в больнице делать? Тем более мы с ним, – киваю в сторону Марка, – никакие не родственники.

– Ну, как хотите. Но ваши данные я на всякий случай запишу.

Быстро и умело молчаливые помощники выносят носилки со стариком и грузят в машину скорой помощи, а мы с мужчиной остаёмся, чтобы погасить свет, и он даже умудряется включить сигнализацию, запирая двери лавки.

– Значит, не поедете с нами? – ещё раз спрашивает он меня.

Отрицательно мотаю головой и провожаю взглядом, как он садится рядом с водителем и напоследок машет мне рукой.

Оставшись один у закрытых дверей лавки, некоторое время растеряно стою и гляжу вслед скорой помощи, постепенно набирающей скорость и включившей сирену перед светофором. Всё произошло так стремительно, что я даже не успеваю опомниться.

И вдруг меня пронзает страшная мысль: мои-то законные бриллианты, принесённые на проверку, так и остались внутри лавки, на столе в подсобке! Мне бы их собрать и унести с собой, а я даже не успел о них подумать. Теперь придётся дожидаться, когда старика приведут в чувство, и он вернётся к работе. Но когда это случится? А если… если он так и не выкарабкается?!

Ударив со злости кулаком о стену, отправляюсь к своей машине, припаркованной на стоянке в торговом центре. Такого дурацкого облома со мной ещё не случалось. Едва успел стать обладателем несметных сокровищ, как тут же их лишился. Тоже себе неудачник Али-Баба!

Хотя… лишился ли? Завтра же пойду в больницу навестить старика, которого наверняка приведут в чувство, и напомню ему о камнях… Наверное, стоило сейчас поехать со скорой помощью и узнать всё на месте. Но и завтра будет, надеюсь, не поздно.

Однако настроение уже испорчено, и притом основательно. Когда камешки в мешочке, а мешочек в барсетке, висящей у меня на плече, как-то спокойней. Они и там, в мастерской, никуда не денутся, тем не менее, держать их при себе всё-таки спокойней.

И уже сев в машину и включив зажигание, я вдруг почувствовал почему-то, что я самый несчастный человек на земле. Раньше, когда в жизни не было даже просвета, я чувствовал себя куда уверенней, чем сейчас. Оказывается, самое неприятное и паршивое в жизни, что может с тобой произойти, это когда мечта, вот-вот готовая воплотиться в реальность, и до неё остаётся совсем крохотный шаг, вдруг ускользает прямо из твоих рук. А ещё хуже осознавать, что ты упустил по собственной глупости возможность её удержать, хотя никаких усилий для этого не требовалось! И виноват во всём именно ты, а не кто-то посторонний. Такой вот я растяпа!

Ох, эти злосчастные камешки, оставшиеся на столе в подсобке! Как вы меня подвели…

3.