Прощание славянки

«По окончательном сформировании отряда в Петрограде, — писал командующий отдельным корпусом жандармов В. Джунковский 4 мая 1915 года в „Сводке агентурных сведений о поведении чинов Отдельного морского батальона и подрывной при нем команды, принимавших участие в набеге на гор. Мемель“, — он был отправлен в Либаву.

Во время молебствия, происходившего во дворе 2-го Балтийского флотского экипажа, на котором присутствовал и начальник главного морского штаба адмирал Русин, командующей отрядом капитан I ранга Пекарский был в нетрезвом виде и даже нетвердо держался на ногах.

Штаб-офицер этот, постоянно неумеренно потребляющий спиртные напитки, продолжал пить все время передвижения отряда в Либаву по железной дороге.

Повальное пьянство было и среди матросов отряда, причем рассказывают, что при выезде отряда из Петрограда матросы затащили в вагоны двух провожавших женщин, которых насиловали в течение пути, а затем, когда они впали в бессознательное состояние, выбросили их из вагонов на полотно, и дальнейшая судьба их неизвестна.

По прибытии в Либаву отряд поступил под команду генерального штаба генерал-майора Потапова, которому капитан Пекарский, все время продолжавший пить, рассказывал, что его отряд состоит из отборных мерзавцев, за которых он не ручается и полагает, что они как солдаты никуда негодные.

При наступлении на Мемель морской батальон был в четвертой линии.

В наступлении капитан Пекарский личного участия не принимал, так как заболел, а вместо него батальоном командовал капитан по адмиралтейству Никулин.

Когда Мемель был взят и ополченскими частями были отбиты немецкие орудия и пулеметы, то солдаты и матросы рассыпались по городу и стали грабить.

Почти в каждой квартире находили оставленные вино и коньяк, которыми мародеры опивались; местных жителей не было видно — таковые попрятались.

Утром во многих домах были найдены трупы зарезанных солдат и матросов, что было сделано жителями Мемеля.

В то же утро отряд отступил к Полангену, а когда на следующий день наши войска опять стали наступать, то на шоссе было обнаружено 6 трупов нижних чинов, аккуратно положенных на пути отряда.

При втором наступлении на Мемель отряду пришлось иметь дело не с ландштурменными частями, а с регулярными войсками, вследствие чего потери отряда были более значительны.

Когда Мемель был окончательно взят, то опять начался повальный грабеж.

Рассказывают, что одним из матросов была найдена и разбита несгораемая касса, и награбленные им деньги он продал затем какому-то еврею за 8000 рублей.

О размере ограбленной суммы можно судить по тому, что многие матросы продавали евреям билеты в 100 марок по 3 рубля.

Вышесказанный матрос деньги отправил в Петроград к своему брату или знакомому и, желая тем или иным путем добиться отправления в тыл, умышленно от своего товарища привил себе венерическую болезнь и действительно был отправлен в госпиталь.

После четырехдневного пребывания в Мемеле отряд отступил, причем было потеряно четыре пулемета и оставлено в городе без вести пропавшими и пьяными около 200 человек.

Жители гор. Мемеля во время боев стреляли по нашим войскам из домов, с крыш и с других мест.

Отступление происходило ночью, а капитан Пекарский следовал в обозе с походной кухней. В пути кухня перевернулась, и штаб-офицер этот был залит горячими щами.

В таком виде, облитый капустой и жиром, капитан Пекарский на следующее утро в нетрезвом виде являлся начальнику отряда, которым был отчислен от командования батальоном.

Инцидент этот в разных вариантах обсуждался матросами и солдатами, которые, не стесняясь присутствия капитана Пекарского, смеялись над ним.

Вообще поведение этого штаб-офицера за все время командования морским батальоном произвело на людей удручающее и развращающее влияние, чем и можно объяснить тот массовой грабеж и бесчинства в пути, которые производили матросы батальона. В настоящее время батальон находится в Либаве.

Многие высказываются за полную необоснованность набега на Мемель без надежды удержать его за собой, тем более что части, назначенные для набега, далеко не соответствовали своему назначению, а особенно морской батальон, совершенно не ознакомленный с пехотным боем, а главное — недисциплинированный и распущенный. Командный же состав, с генералом Потаповым во главе, оказался также далеко не на своем месте.

Результатом этого набега считают настоящее наступление германцев на Митаву и Либаву; до этого времени германцы держали в этом районе только ландверные войска, а в настоящее время сосредоточили до полутора корпуса регулярных войск с большим числом кавалерии, почему судьба Либавы, Митавы и, быть может, Риги внушает серьезные опасения.

Весьма вероятно также и возникновение народных волнений в этом районе, распропагандированном латышскими и литовскими революционными организациями, с которыми местные немцы будут действовать заодно».

Остается только добавить, что после того как 21 марта немецкая армия выбила русских из Клайпеды, Гиндербург приказал за подожжённую и разграбленную Клайпеду сжечь до основания российский городок Таураге.